Так было заведено, — чтобы ни случилось, надо выпить чаю, прежде чем приступить к делу. Может быть, это нужно для того, чтобы иметь время приглядеться к собравшимся, прикинуть, кто на что способен, собраться с мыслями…
Каждый уже знал о загадочном посланце из-за кордона и поглядывал на Бахрама с любопытством и страхом.
Наконец, приступили к делу. И Бахрам сказал:
— Агалар![11] Вы должны знать, что я представляю здесь самое богатое, самое могущественное государство мира.
Только легкое, как дуновение ветерка, движение выдало чувства сидящих вокруг сачака с угощениями, — они ждали от приезжего многого и жадно ловили каждое его слово.
— Там считают вас великими вождями большой гордой нации, — продолжал Бахрам. — Вам самим решать судьбу своих племен.
В оцепенелой тишине раздался излишне громкий голос Атанияза:
— Как скажут эти люди — так и будет.
Баи с достоинством кивнули в знак согласия.
Бахрам знал, что каждого человека надо направлять на избранном мм пути. Знал это и Абдул-ишан.
— Люди, — сказал он протяжно и закатил глаза так, что все увидели только желтоватые дрожащие белки. — Беда за бедой обрушивается на наши грешные головы. Но есть спасенье. И великий аллах указывает путь к нему. Выберем же, не ропща, этот путь и будем следовать к намеченной цели.
Сквозь пальцы, скользнувшие по лицу к бороде, увидел он лица баев и понял, что они еще сомневаются. Но он был не одинок.
— Если человек хочет выздороветь, он зовет табиба[12], — сказал Атанияз. — На этот раз табиб сам пришел к нам и указал, где взять лекарство. Спасибо ему скажем, люди.
И он поклонился в сторону Бахрама.
Бахрам понял, что снова ждут его слов.
— Меня послали сказать, что в эти тяжелые дни разгула красной заразы ваши друзья с радостью встретят вас у себя, укроют от непогоды, отведут вам лучшие комнаты в своем доме. Большевики хотят отнять у вас все, что вы наживали годами, сделать вас нищими, голодранцами, как они сами. Но не такая судьба предопределена вам. Вот почему мы говорим: забирайте весь скот, гоните его на юг, туда, где не достанут вас голодные волки, готовые поживиться чужим добром.
Уже принявший решение Атанияз с раздражением смотрел на баев, хранивших упорное молчание. Он понимал их — уйти с родной земли невесть куда, преодолеть, долгий тяжелый путь по пескам с детьми, со всем скарбом, переступить границу чужого государства, — каждый ли решится на это? Понимал, но не одобрял сомнения. Знал твердо — другого выхода нет.
— Люди, сказал он. — Надо хорошо подумать, это верно. Родина, земля отцов — святые для всех нас слова. Но если на этой земле бесчинствуют слуги шайтана, если они посягают на нашу самостоятельность, на наше добро, если они топчут законы наших предков, — пусть такая земля станет прахом. А наша родина — там, где наши отары, где наше богатство, где наши друзья.