Собрались вороны, на стене сидят…
Мы с Коулом дружно пятимся назад. Меня охватывает холод и бьет нервная дрожь. Слышу, как трещат ветки. Сухие ветки на лесной подстилке хрустят под весом чего-то. Или кого-то. Мне удается сделать еще шаг назад, Коулу тоже – мы разрываемся между потребностью бежать отсюда и чудовищным любопытством, которое вцепляется нам в кости и замедляет наши движения. В лесу, возможно, моя сестра. Я не могу сбежать. Но в лесу есть и еще нечто. Это нечто ломает ветки, приближается, движется меж деревьев, все ближе, ближе. И наконец я вижу.
Вокруг тонкого деревца у самой опушки обвились пять узких белых линий. Я ахаю. Это кости, пальцы скелета. На миг ужас берет верх, и я пячусь на несколько футов. Позади деревца маячат два блестящих кружка, как речные камни. Костяные пальцы выпускают стволик и движутся вперед, прямо на меня. Стоит им высунуться за кромку леса и оказаться на открытом воздухе долины, как их покрывает мох. Земля и травы обвиваются вокруг костей подобно плоти – мышцам, сухожилиям, жиру. Коул выходит вперед и встает между мной и лесом. Блестящие круги приближаются – да это же и в самом деле речная галька, как безжизненные слепые глаза на лице из мха. Женском лице. Пониже глаз в землистой коже возникает щель, и женщина шипит. Она открывает рот, и то, что вырывается из него, сначала не слова, а ветер. Потом – ржавое, хриплое подобие голоса, как будто глотка у нее забита грязью.
Ветки хрустят под ее босыми моховыми ногами, когда она выходит из светящегося леса. Она делает вдох – при этом поднимается такой сильный ветер, что весь мир склоняется перед ней. Трава ложится, льнет к земле, даже лес, кажется, кланяется. Я ничего не слышу, кроме шума ветра и голоса ведьмы.
– Как вы осмелились, – шипит она. Я сжимаюсь и отступила бы, но Коул стоит твердо. Глаза у него такие же темные, как у ведьмы, в них тонет свет леса.
– Мы пришли за ребенком! – кричу я, стараясь перекрыть ветер. Мы шаг за шагом продвигаемся вперед, нас подталкивает в спины новый порыв ветра, но он разбивается о лес и ведьму, как вода и скалы. Выдох, и вокруг ведьмы вновь завывает ветер, усиливая ее слова так, что они окружают нас. Мне кажется, что они звучат отовсюду.
– КАК ВЫ ОСМЕЛИЛИСЬ РАЗОРИТЬ МОЙ САД! – громыхает она. Голос заполоняет весь мир, а потом распадается, рассыпается на нечленораздельные звуки, шипение и вой.
Коул твердой рукой поддерживает меня, ни на миг не отрывая глаз от создания пустоши – она же Ближняя Ведьма. Мне кажется, что его парализовал страх. Но нет, Коул щурится, и ветер снова начинает подталкивать нас в спину. Его свободная рука взлетает, и воздух, что был позади, льется поверх наших голов, заполняя пространство, вставая стеной между нами и Ближней Ведьмой. Он движется с такой мощью, что мир сквозь ветер кажется искривленным, идет рябью. Тогда Ближняя Ведьма издает какой-то звук между ревом и хохотом – и воздушная стена вмиг рушится, врезается в нас, опрокидывает нас на спины и вжимая в траву.