Команды средиземноморских галер – мальтийских, генуэзских или венецианских – в одном отношении были удачливее по сравнению с французами, голландцами, англичанами и испанцами, совершавшими длительные путешествия в Новый Свет и на Дальний Восток. Они никогда не удалялись от земли надолго и всегда могли пополнить запасы свежих фруктов и овощей. Цинга, бич команд Ост-Индской компании и атлантических торговцев, не беспокоила средиземноморских моряков. Благодаря их простому и здоровому рациону в сочетании с мягким климатом, несмотря на скученность на борту, они во многих отношениях находились в лучших условиях, чем их коллеги с севера. Также следует помнить, что, поскольку галера была кораблем хрупким, ее сезон плавания никогда не был слишком долгим. Во время зимних штормов, а также весенних и осенних дождей галеры стояли на приколе, а их команды находились на берегу.
В XVIII веке для ордена святого Иоанна, хотя он никогда не находился в бездействии, начался период медленного, но неуклонного упадка. Дело в том, что орден, который был образован, чтобы помогать и защищать христианских паломников на Святой земле, утратил raison d’etre, когда век разума пришел на смену веку веры. Уже давно протестантизм стоил ордену одного из самых влиятельных его членов – исчез ланг Англии, а лютеранство по всей Европе производило массированные нашествия на некогда монолитную стабильность католической церкви. В XVIII веке нашествие философов и савантов во Франции, главном источнике членов и финансов ордена, не могло не привести в перспективе к ослаблению и постепенной утрате веры. Но прежде всего упадок османского могущества и воинственного ислама способствовал возникновению аналогичной ситуации в ордене святого Иоанна. Если Мальта была, по словам путешественника Патрика Брайдона, миниатюрным воплощением Европы, значит, она должна была воплотить Европу, в которой крестоносцев уже не помнили и где концепция воинственного христианства и вечной борьбы против врагов веры стала невразумительной.
Тот факт, что орден, даже став либеральным и мирским, никогда окончательно не забывал свое призвание и свою историческую роль, может объясняться влиянием маленького острова, ставшего его домом. Термин «островной» стал почти синонимом слова «консервативный», и на Мальте у рыцарей было одно из самых консервативных сообществ в мире. Члены ордена были рьяными католиками. Говорят, они впоследствии считали себя «больше католиками, чем папа». Живя на острове в окружении крестьян-фермеров, рыбаков и строителей лодок, они унаследовали внутренний консерватизм их образа жизни, уходящего корнями в далекое прошлое. Среди рыцарей, а не среди мальтийцев впервые появились и стали популярными идеи, будоражившие Европу: модные культы, такие как месмеризм, скептицизм французских философов, а позднее и открытый атеизм или агностический деизм Вольтера. Представляется сомнительным, что «Философский словарь» Вольтера, увидевший свет в 1764 году, побывал на острове (а если бы и побывал, его, безусловно, изъяли бы и сожгли), но идеи остановить не так легко. Сомнения в правдоподобности многих библейских историй как Старого, так и Нового Завета, а также ненависть к религиозной нетерпимости, из-за которой люди убивают друг друга во имя разных теологических систем, – таково было наследие Вольтера новой Европе, которая стала отпрыском Великой французской революции. Даже Мальту рыцарей невозможно было полностью изолировать от интеллектуального брожения, которое бурлило в Европе во второй половине XVHI века.