Прощение как принятие жизни и Бога
Нередко бывает, что у религиозных людей благочестие сочетается с осуждением. Морализирующая нетерпимость по отношению к внешним считается чуть ли не доблестью, доказательством истинной веры. Отец Александр Шмеман отмечал «мучительное „раздражение“, с которым „церковные“ христиане, и в первую очередь духовенство, относятся к миру. Он им так очевидно мешает, и они решительно не знают, что с ним делать. Если бы его не было, как упоительно можно было бы погрузиться в „церковные дела“»[87]. Источник этой раздраженной нетерпимости в том, что мы легкомысленно присваиваем себе право судить, которое принадлежит только Богу.
Прежде чем нести в мир христианскую истину, неплохо задать себе вопрос, насколько мои нравственные качества позволяют мне быть ее носителем. То, что в Евангелии истина и жизнь явлены во всей полноте, для нас несомненно. Однако, как замечает Мирослав Вольф, «вопрос в том, могут ли христиане, желающие утвердить универсальную Божью справедливость, вершить суд над различными культурами с божественной непогрешимостью. Ответ – нет. <…> Мы должны провести различие между нашим представлением о Божьей справедливости и самой Божьей справедливостью»[88].
Правда Божья найдет себе путь, в этом можно не сомневаться. Желание биться за правду, сражаться с врагами Церкви, напротив, имеет сомнительный источник. Слишком велика здесь опасность гордыни, самоутверждения, упоения не Божьей правдой, а собственной правотой. Не будем забывать, что Господь явился нам как Царь Мира, Который трости надломленной не переломит и льна курящегося не угасит (Мф. 12: 20). Если мы хотим быть Его учениками, нам придется научиться у Него смирению.
Вера – человек воцерковленный, преподает в воскресной школе, а ее свекор Анатолий Петрович – убежденный агностик. Каждый визит к родителям мужа проходит по одному сценарию: сначала все мирно беседуют, потом пропустивший рюмочку свекор начинает задавать Вере разные вопросы «про Бога». Она старается находить аргументированные и убедительные ответы, свекор ставит новые вопросы и иронизирует, мало-помалу атмосфера накаляется. Наконец Вера говорит раздраженно и сокрушенно: «Анатолий Петрович, ну с вами же невозможно разговаривать! Вы же ничего и слышать не хотите!» – и собирается уходить.
По дороге домой муж просит Веру: «Будь со стариком помягче, он ведь так любит внуков, так нам помогает». Она возражает: «Да ведь это богохульство, то, что он говорит. Как можно это терпеть?»
Когда мы вступаем в общение с неверующими или иначе, чем мы, верующими людьми, мирность, способность слушать, открытость будут более убедительной проповедью христианства, чем верные слова, сказанные в духе борьбы и непримиримости.