Полчаса Нола этим и занималась – один взмах за другим. Ей уже не восемь лет. Недавно ей исполнилось шестнадцать. Каждый взмах лопатой требовал усилий, однако не запредельных. Ладони давно покрылись твердыми мозолями, мышцы привыкли к работе.
Суй… бросай. Суй… бросай. Суй… бросай.
Прошло двадцать минут, Нола почти не замедляла темп. Не то чтобы она не устала. С кончика носа срывались капельки пота. За плечом маячил силуэт стоящего около дома и следящего за ней Ройола. Он не дождется от нее слабости, пусть не радуется.
Суй… бросай. Суй… бросай. Суй… бросай.
Прошло двадцать пять минут, небо начало темнеть, вышла луна. Или половинка луны. Нола на нее даже не посмотрела. Луна опротивела ей с тех пор, как Ройол преподнес ее в подарок.
Последние два броска. Струйки земли просыпались на шею, волосы, руки. Она вся вымазалась в земле. Но работу закончила.
Нола посмотрела в сторону дома. Ройола там больше не было.
Метнув лопату в кучу земли, как копье, Нола почувствовала себя победительницей. Мозги затопил адреналин. «Интересно, – подумала она, – не задумал ли он чего еще помимо обычного скотства?» После работы обида прошла, а если не совсем прошла, то притупилась. Девочка запомнила этот эффект на будущее и уже никогда о нем не забывала.
На пути к дому Нола заметила, что на кухне горел свет – Ройол наливал себе содовую. В гостиной мерцал телеэкран – хозяин дома принимал успокоительное в виде спортивных новостей. От нее требовалось приготовить ужин. Не так уж плохо – Ройол не любил, когда что-то мешало ужину.
Когда за Нолой захлопнулась дверь из проволочной сетки, она подумала – остаток вечера, похоже, пройдет спокойно – других мыслей не было.
Она жестоко ошиблась.
Девочка остановилась на полпути, заметив тень на оранжевом линолеуме, имитирующем терракотовую плитку.
– Душка?
Скунс лежал на боку посредине кухни. Все четыре лапы неуклюже вытянуты, как во сне. Да только… спал он всегда, свернувшись калачиком.
– Ду-у-ушка?.. – прошептала Нола, чувствуя, как грудь стягивает обруч мрачного предчувствия.
Скунс не пошевелился.
– Душка, что с тобой? – спросила она, громко хлопнув в ладоши, надеясь разбудить зверька.
Догадка пронзила ум еще до хлопка.
Скунс не отреагировал на звук, не сдвинулся с места. Он словно примерз к полу боком, лежал с необычной, но мгновенно узнаваемой грузной неподвижностью.
– Нет-нет-нет, – взмолилась Нола, опускаясь на колени, роняя крошки свежей земли, чтобы заключить безжизненное тельце в свои объятия.
Оно окоченело. Нола не ожидала ощутить такую одеревенелость и выронила мертвое тельце. Оно отскочило от линолеума. Глаза зверька были широко открыты и расширены.