— Ух, черт! — гаркнул Иньиго. Он вскочил на ноги, пытаясь угадать свою судьбу. — Эй, старик, где мы?
Рыбак не ответил, и Иньиго с силой схватил его за плечи. Старик хотел было открыть рот, но Иньиго вдруг ударил его по лицу.
— Ты нас продал, паскуда!
О револьвере все забыли — только увидев его в руке Иньиго, замерли и умолкли. Взведя курок, он целился в рыбака. Выстрел раздался в тот миг, когда Габриэль ударил верзилу по голове веслом. Обломок весла упал в воду, и вместе с ним вывалился револьвер из руки Иньиго. На рукаве рыбака показалась кровь: пуля прошла навылет через предплечье.
Иньиго, согнувшись, ухватился обеими руками за борт. Он крепко стоял на ногах, но лоб его покрылся потом, и он бессмысленно смотрел на поверхность моря, в котором утонуло его оружие. Внезапно он поднял голову и уставился на мангровые заросли, уже совсем близкие, и на топкую прибрежную полосу.
— Дьявол! — крикнул он и отчаянным рывком бросился в воду. На мгновение он исчез под волной, затем вынырнул. С минуту он глядел на лодку, словно что-то обдумывая. Потом, энергично работая руками, поплыл в открытое море. Сидевшие в лодке смотрели с недоумением. Куда он? На что надеется? Они переглянулись. «Уплывает прочь», — подумали они, уразумев, что очутились вовсе не там, куда направлялись, что перед ними тот самый берег, с которого они бежали. И тут у них на глазах произошло нечто неожиданное. В том месте, где Иньиго уже казался едва движущейся черной точкой, началась странная борьба: руки и голова негра как-то нелепо, дико то вскидывались, то погружались в воду, брызги и пена взлетали перед черной точкой, отливая металлическим, мерцающим блеском. Никто не говорил ни слова, хотя взгляды всех были прикованы к этому зрелищу. Лишь когда сидевшим в лодке стало ясно, что схватка кончилась, рыбак решился заговорить:
— Видали? Это акулы, они его слопали. Этого человека уже нет среди живых.
В словах его не было ни ненависти, ни лицемерного горя. Гарсиа повернул к Луго остекленевшие, странно неподвижные глаза.
— Акулы? Думаете, они плыли за нами до сих пор? — спросил он, и в голосе его были одновременно и вопрос и утверждение.
Громкий, стрекочущий звук, раздавшийся поблизости, заставил всех обернуться. Из-за берегового выступа метрах в двухстах из мангровых зарослей показалась моторка. В ней было несколько вооруженных людей в форме оливкового цвета. Они что-то кричали; моторка быстро приближалась.
И тут Гарсиа захохотал, сперва негромко, отрывисто, потом раскатисто, во весь голос. Выражение не бритого несколько дней, обрюзгшего, бледного его лица было полубезумное, страшное. Офицеру пришлось помочь ему сойти на берег; Гарсиа, казалось, не понимал, что происходит. Он все хохотал. За ним выходил из лодки Орбач — понурив голову, он ступил на дощатые мостки и вытянул руки вперед, точно ожидая, что на них наденут наручники. Офицер взглянул на него, как бы говоря: «Не надо», и Орбач отошел в сторону. Гаспар был явно взволнован. Габриэль даже заметил слезы на его глазах, и когда офицер подал ему руку, Гаспар в неудержимом порыве начал: «Вы знаете,