Температура у тебя все поднимается, и это, как ни странно, обостряет твои чувства, заставляя вздрагивать от прикосновения к холодной поверхности гранатометов, которые ты укладываешь в углу загона, рядом с коробками патронов. Ты выходишь в поле и видишь, что уже давно рассвело; солнце, отражаясь во множестве металлических предметов — оружии, лопатах, бидонах, больно слепит глаза. С опушки леса до тебя доносится звон топоров, жалобные стоны падающих деревьев, гомон дятлов, крики токолоро, томегинов и сов: их гнезда в укромных местечках оказались внезапно разрушенными. Майито, сложив ладони рупором, призывает товарищей чистить оружие, непочтительно добавляя при этом: «Усекли?» К счастью, Тибурон не слышит, он занят выравниванием линии окопов. Ты торопишься вернуться, ощущая непонятную легкость во всем теле: ноги у тебя больше не болят, дышится свободнее, словно какая-то внутренняя сила оживила тебя, вдохнула новую энергию, чтобы ты смог занять свое место в строю. Ты бежишь и, пока поднимаешь колено, лодыжку, ступню, а затем вновь опускаешь ногу на землю или на пыльную траву, пока ветер треплет тебе волосы, проникает в ноздри и наполняет легкие кислородом, пока твой путь как бы удлиняется благодаря стремительному галопу мыслей, ты успеваешь подумать о том, что ты — простой милисиано из маленькой страны — призван участвовать в невероятной битве и очутился в том самом месте и в тот самый час, где сходятся, удивительным образом переплетаются события, случайности, воли, обстоятельства, и все это вместе зовется историей. Разве ты сейчас не в эпицентре катастрофы и в то же время славы? Разве не сталкиваются здесь, перед твоими глазами и при твоем участии, всесокрушающее оружие и моральные ценности, разрушительные инстинкты и творческие способности, армии и материальные силы, с одной стороны, и народы с их духовными возможностями — с другой? Не противостоят ли здесь незримо друг другу сын ночи Танатос, олицетворяющий смерть, и рожденный из серебряного яйца бог любви Эрот? Ты отдаешь себе отчет в том, что это будет единственная в своем роде битва, непохожая на те, о которых ты читал в книгах или слышал, будь то сражение на Плая-Хирон или национально-освободительные войны, великие кампании освободителей континента или походы конкистадоров, битвы в Новом Свете или в старушке Европе, войны нашей эры или седой античности, сражения, описанные в хрониках и героических эпосах, в преданиях, пересказанных хугларами[190] и безвестными поэтами, в легендах, хранимых народной памятью. Да, эта битва особая: никогда еще не случалось в истории, чтобы любой человек, любой солдат, любой гражданин — один из вас — мог бы с такой четкостью оценить последствия единственного взрыва, этой коротенькой вспышки, которая внезапно возникнет на горизонте — по вине врагов или в ответ на их действия — и сведет противоборство к одному мигу и к вечности, — такой молниеносной будет война, такой безмерной — катастрофа. В отличие от жертв Хиросимы, все мы знаем, что достаточно нажать кнопку — красную? синюю? белую? на столе у Кеннеди? за много километров отсюда? на этой базе? где? когда? — чтобы задрожала земля, чтобы с неба упала огромная, пылающая, как факел, звезда и наступил конец света в прямом смысле этого слова. В такой битве гибнет не просто чья-то человеческая жизнь (твоя, например, которую ты отстаиваешь, потому что считаешь ее прекрасной и неповторимой), но все то, что люди, поколение за поколением, с превеликим трудом создавали и строили, стремясь стать бессмертными, подобно богам. Эта страшная в своей обнаженности мысль потрясает, сознание отказывается ее воспринять. Ты возносишься и падаешь, всплываешь на поверхность и тонешь, балансируешь на краю пропасти, разверзшейся в твоей душе: в тебе борются высокое чувство долга — сражаться, защищать Родину — и горькое ощущение того, что этот час, эти октябрьские дни могут оказаться последними в истории целой эпохи, мира, цивилизации. Ты участник эпопеи и в то же время трагедии, испытывающий горечь от возможного поражения, неудачи, и все же не теряющий веры в силы человека, веры в то, что оставшиеся в живых — кто? Элена? твой сын? друзья? незнакомые читатели? — навсегда искоренят на земле жестокость, ненависть, враждебность.