«Так не пойдет…», — прошептала она и закашлялась сухим надсадным кашлем. Надо что-то делать с этой внезапно появляющейся сухостью в горле, она всегда сопровождается мучительным кашлем. Эта сухость, как живая затаилась у нее в груди, подстерегая момент, чтобы сдавить ей горло. Однако коньяк, принятый натощак, подействовал, сковывающая ее стынь незаметно ушла вместе с трясучкой, живительное тепло ласково окутало ее и ей показалось, будто все в ее жизни опять стало на свои места. Она хотела уж было связаться со Склянским, но тут раздался рингтон ее мобильного телефона, Склянский позвонил ей сам.
— Нам необходимо встретиться, срочно, — раздался торопливый голос Склянского.
— На том же месте, через час, — ответила Альбина.
И суток не прошло, как она с ним виделась, и ничего путного он ей не сообщил, но и по телефону говорить упорно отказывался. Уж не влюбился ли он в меня, невзирая на преклонный возраст? Нет, он влюблен в меня давно, с нашей первой встречи. Оба об это знаем. Перестраховывается старик. Стареет.
— Нет, там нельзя. Я рядом. Назовите другую точку, — возразил Склянский. Это уж было совсем не комильфо.
— На набережной озера у моего дома, напротив евангельской церкви, через пять минут, — сразу же предложила Альбина.
— Принято, — сказал Склянский и первым дал отбой. Склянский всегда помнил, что «выход на связь» один из самых опасных моментов в работе разведчика.
Пройдя в конец двора своего дома, Альбина спустилась по ступеням на набережную озера «Голубое», одного из самых живописных озер Киева. Трудно сказать, когда это озеро красивее, летом или зимой, а может быть, осенью? Здесь красиво всегда, и когда идет дождь, и когда метет снег. В недвижимом зеркале озера отражаются берега и голубое киевское небо, а вокруг липы и развесистые плакучие ивы склонились у воды. Чем-то они напоминали ей расчесывающих косы девчат, тоскующих о том, что было или не сбылось, и вряд ли сбудется. А в час цветения лип их кроны всегда гудят музыкою пчел и все вокруг пахнет медом. Сейчас декабрь, деревья оголены, лишь одна сердцелистая липа стоит одинокая, одетая в сухие листья. До чего грустно слышать шелест мертвых листьев на уснувшем дереве.
Медленно прогуливаясь со Склянским, Альбина с увлечением и душевным подъемом смотрела по сторонам, она уже не могла и вспомнить, сколько лет она сюда не приходила, а ведь вся эта краса жила в двух шагах от ее дома. Она опьянела от безмятежной красоты притихшего зимнего озера. Подошвы ее туфлей стали прилипать к бетонным плитам набережной, когда она услышала: