— Нет. Не отпускайте руль!
— Об этом не беспокойтесь. Я придержу его коленкой.
Катрин вытащила из сумки портмоне и показала мне фотографию.
— Вот он какой.
— Очень хорошая школа, — похвалил я.
— А?
— Высшая коммерческая. Очень престижно.
— Ах так?
И Катрин от души расхохоталась. Похоже, я для нее «прикольный чувак».
Мы приехали в Аранкур немного заранее: посещение с гидом начиналось с 16 часов. Я предложил Катрин прогуляться вокруг церкви, отмеченной двумя звездами в путеводителе «Мишлен». К ней пришлось идти через кладбище. Обожаю такие вот местечки, где среди пластмассовых тюльпанов так вольготно живется улиткам.
— И вот, взгляните, Катрин, какая нежная плакальщица у подножия надгробия… Какое невероятное дурновкусие!
Я готов был и дальше петь подобные дифирамбы, как вдруг мой порыв споткнулся о надпись на могиле:
СЕМЬЯ д’АРАНКУР
ГРАФ АДРИАН д’АРАНКУР
12 МАЯ 1908 — 23 АВГУСТА 1973
— Что за несчастный месяц этот август, — пробормотал я себе под нос.
В 16 часов мы оказались среди дюжины туристов, толпившихся у крыльца замка. Аранкур — одна из тех жемчужин Возрождения, что разорительны для их собственников. Нынешнему графу пришлось пожертвовать большей частью имения, разрешив экскурсии с гидом — ради того, чтобы худо-бедно оплачивать отопление всего остального.
— Дамы и господа, если вам угодно — следуйте за мной! — воскликнул зычным басом гигант в фуражке.
По интонации, не очень вдохновенной, я догадался: нашему гиду больше всего сейчас хотелось послать нас ко всем чертям. Мы ускорили шаг. «Оцените камины на кухнях, — ревел трубный глас, — обратите внимание на декоративные деревянные панели в гостиной». Справа герб Аранкуров, слева — портрет графини. Я то и дело позевывал. А ведь рекламный буклет про замок обещал нам «прекрасные залы искусства римской Античности, где выставлены очень редкие образцы». Настороженный взгляд Катрин перелетал с одного экспоната на другой. Она искала маску.
Уже в который раз гид призвал нас «чем-то там полюбоваться», теперь речь шла о виде на Луару, открывавшемся с террасы. Пока гости разряжали свои фотоаппараты, я подошел к маленькой картине. Она была подписана великим Боттичелли. Дева Мария с младенцем, у нее тихий безмятежный взгляд и выпуклый чистый лоб. О Мята, о моя матушка с такими же душистыми глазами, может быть, вы были так на нее похожи… А мои мечтания, похоже, затягивали меня в бездну, и я чуть было туда не свалился. Катрин потянула меня за рукав.
— Эй, пора идти!
— Боитесь пропустить зал с гобеленами?
Я уже было пошел за ней, как вдруг что-то заставило меня обернуться. Странная какая-то эта Дева Мария, словно неодухотворенная, что ли, и я готов был поклясться, что…