Поэтому Мухомор предположил, что в период между разгромом мастерской товарища Сердюка и появлением там оперативников вояки могли, воспользовавшись затишьем, перепрятать странный агрегат. Помогать здешним особистам[75] ловить «диверсантов» у Петренко никакого желания не было. Но воспользоваться возможностями контрразведчиков для установления контроля над ситуацией и нужных контактов имело смысл.
Решив, что обязательно разыщет завтра своих подчиненных, Николай Александрович продолжил светский разговор, сопровождавший трапезу…
* * *
У Васи Рогова очередной этап переговоров с куплетистом состоялся в летнем кафе на морском берегу. Надо отдать должное Бубе, зайдя туда, он весьма приветливо раскланялся с завсегдатаями, поцеловал ручку какой-то кавказской красавице, бдительно опекаемой двумя абреками, выпил поднесенный ими фужер вина и лишь после того уселся за отдаленный столик, пригласив отужинать и Рогова.
– Я, знаете, крайне любопытен, – разглагольствовал артист, – я имею интерес знать, где таки делают подобных вас?.. Нет-нет, я, право слово, никого не обижаю. Буба сегодня благодушен. Он угощает… Эй, официант! Вина мне и моему гостю!..
Вася чувствовал себя неуютно. С одной стороны, ему было жаль человека, которого приходилось самым наглым, бессовестным образом шантажировать. Но, с другой, он был уверен, что именно Касторский сможет содействовать вызволению из контрразведки начальника РУВД и помочь найти пресловутый шкаф. Поэтому оперативник вынужденно продолжал играть свою нелицеприятную роль.
Правда, Буба попытался перехватить инициативу и начал рассказывать о своих грандиозных связях в Париже, явно намекая, что после публикации фотографии журналисту не поздоровится.
– Вы таки представить себе не можете, как знаменит Касторский. Я только что прибыл в этот несчастный город на свою прощальную гастроль из столичного Парижа!.. Знаете, какие овации они делали после моих куплетов? Не знаете? Тогда послушайте одну поучительную историю о наших несчастных земляках, побывавших за кордоном.
– Заходит один мой старый приятель Фима со своей любимой в весьма приличный кафе-шантан. Спрашивает у официантки, какие есть супы. Та начинает перечислять. Закончив, спрашивает: «А вам-то это зачем?» «Это не мне, а жене». Официантка, критически осмотрев гостью: «Ей не надо – обожрется!..»
Потом артист еще немного постенал на тему невоспитанности парижской обслуги, не преминув привести очередную поучительную историю о женской логике, подсмотренную в приморском городке.
Супруга уже упомянутого Фимы долго упрекала мужа, что их общие приятели постоянно куда-то ездят семьями отдыхать на выходные. Фима наконец смирился: «Ну, хорошо, давай, поедем куда-нибудь отдохнём». – «Не могу. Ты же знаешь, что я работаю», – по привычке отрезала супруга.