– Вам не послышалось, святой отец, именно так я и сказал.
– Но… ведь это не так. Это совсем не так! Ингеборга настоящая красавица, смею вас уверить! Белая кожа, золотые волосы, голубые глаза, маленький носик, правильные черты лица…
– Что?… – вскричал король и грозно двинулся на аббата. Подошел почти вплотную и обрушил ураган подробностей, от которых бедного отца Гийома бросало то в жар, то в холод: – Золотые волосы?! Может, рыжая пакля вместо волос? Голубые глаза? Те самые, что смотрят в разные стороны? А драконий клюв, что цепляется за губу, ты называешь маленьким носиком, аббат? Ты что же, мерзкий паук, вздумал посмеяться над своим королем? Кажется, и рост у нее подходящий, так что ей не дотянуться до каштанов и не заглянуть в окна второго этажа моего дворца? А уши? Не напоминают ли они те, что у ослов, на которых вы, святоши, так любите ездить?
Аббат раскрыл рот, собираясь возразить, но не смог вымолвить ни слова. То, что он услышал, было чудовищно, нелепо! Уж не сон ли дурной видится ему? Для верности он ущипнул себя за щеку. Не сон… Но как же тогда объяснить?… Уж не пьян ли монарх? Как можно, иначе, нести такой бред?
Справедливое возмущение, стоит отметить. Почему? Да потому что Ингеборга была писаной красавицей, как говорится, глаз не отвести. Что касается ее брата, то он желал для своей сестры такую партию, о которой не пришлось бы потом жалеть. Будь она не столь пригожей, он отдал бы ее за какого-нибудь герцога, но поскольку сестра его была прелесть как хороша, то мужем ее непременно должен стать монарх. Король французский? По-видимому, стоящая партия. Но посмотрим. Пусть сам попросит руки. Достоинства сестры ему опишет аббат Гийом.
Вернемся к святому отцу. Кажется, он обрел способность говорить.
– Ваше величество, – пролепетал он, искренне недоумевая, – я не знаю, кто мог наговорить вам такие нелепости… Клянусь святым причастием и светлым образом Богоматери, вас ввели в заблуждение. Ингеборга совсем не такая, – вам, верно, говорили про какую-то другую девицу. Что же касается сестры короля Кнута… Святой Бог, я никак не могу поверить, что услышал от вашего величества такой нелестный о ней отзыв. Должно быть, кто-то имел дурное намерение оговорить Ингеборгу, чтобы помешать вашей свадьбе…
Король покосился на Герена и Гарта, молча стоявших в стороне. На него никто из них не глядел. Гарт уперся взглядом в роспись на вытяжном колпаке очага, словно видел ее впервые; Герен сосредоточенно изучал вышивку на ковре, будто этот фламандский ковер только что повесили.
– Так, так, – проговорил Филипп, барабаня пальцами по спинке стула и не сводя глаз с обоих друзей. – Говорите, значит, святой отец, что невеста весьма мила собой, светловолосая и обычного роста?