Перемещаться лодки могли в любом направлении, но не за пределы видимости в бинокль с места старта, то есть с пристани. На все время ловли от старта до финиша отводилось ровно пять часов, после чего судьи должны были взвесить привезенную на пристань пойманную рыбу и определить победителей – по общему весу улова.
Кажется, все было просто и понятно, но, когда Джирардо Альварес закончил оглашение правил и, можно сказать, с некоторым вызовом оглядел присутствующих, слово попросил Персиваль. Председатель клуба, конечно же, помнил вчерашнюю с ним встречу, тем более помнил об обещании француза выступить спонсором, поэтому незамедлительно пригласил на сцену, на которую брат и сестра Вильбуа поднялись вместе, и представил обоих публике.
Персиваль оправдал его ожидания, первым делом демонстративно вручив дону Альваресу три жемчужины черного цвета – одна крупнее другой. После чего обратился в зал:
– Уважаемые господа, участники турнира! Вот эти три редкие жемчужины, совсем недавно поднятые со дня моря, мы с сестрой утверждаем в качестве дополнительных призов завтрашнего состязания. Господин Каетано, владелец известного в городе магазина «Ожерелье Гуттиэре», опытный и честный оценщик подобного рода вещичек, может тут же навскидку назвать примерную цену каждой.
– Что происходит? – процедил сквозь зубы Хуан де Гарсилассо, обращаясь к мэру города.
– Щедрый француз хочет показать себя благотворителем, – негромко ответил тот. – Тем лучше для нас. Это только увеличивает популярность турнира и привлечет в будущем новых участников.
– Но почему не согласовано со мной?! – Епископ кафедрального собора был донельзя возмущен. – Мало ли кто готов выставить себя напоказ. Вы вообще знаете эту парочку? Вдруг они какие-нибудь шарлатаны?
– Вообще-то, честно говоря, не знаю, – признался мэр. – Эта французская парочка только вчера объявилась в городе. Дон Альварес предупреждал меня, что возможно появление еще одного богатого спонсора, но не был уверен в этом на сто процентов. И вот спонсор на сцене. Так пусть он раскошелится, что вам, жалко, что ли?
– При чем здесь жалость? – продолжал цедить сквозь зубы Хуан де Гарсилассо. – Речь о том, что недопустимо все пускать на самотек! Тем более в таком ответственном мероприятии, о котором завтра напишут в газетах, и не только в местных газетах и журналах. Подумаешь, благотворители! Они тем самым завоевывают себе популярность, а это стоит солидных денег.
– Теперь уже поздно сетовать, – ответствовал мэр.
– Но мне это категорически не нравится!
– Поздно…
Тем временем господин Каетано, перед которым председатель выложил на стол жемчужины, рассматривал их через увеличительное стекло. Впрочем, рассматривал недолго: его соседи и даже сидевшие в первых рядах участники предстоящего турнира вскоре обратили внимание, что у владельца известного магазина вспотел лоб. Наконец он поманил пальцем к себе председателя клуба «Меткий стрелок» и что-то негромко ему сказал. Дон Альварес вскинул брови, быстро подхватил жемчужины со стола и убрал в мешочек, который поместил во внутренний карман своего костюма. После чего утвердительно кивнул мэру и епископу, по очереди пожал руки Персивалю и Полетте Вильбуа и сказал в сторону притихшего зала: