Мэри смотрела на черную дыру. Слезы боли текли по ее лицу.
Еще один плеск – и плывущая голова ясно вырисовывалась в свете, громкий крик, ответный крик.
– Это Пирс, – сказал кто-то ей в ухо. Возможно, Тео.
Теперь она сама ясно видела голову сына. Вторая лодка подплыла ближе. Кто-то прыгнул в море. Кто-то схватил его, кто-то поднимал.
– Я в порядке, – крикнул он, – я в порядке.
Тео смущенно поддерживал ее, как будто она нуждалась в поддержке, но она держалась прямо. Он в порядке. Теперь Джон, Джон.
– Вот он! – Это был голос Кейт.
Лодка Мэри сейчас почти уткнулась носом в скалу. Несколько людей были сейчас в воде, плавая вокруг входа в пещеру. Мэри увидела голову Дьюкейна среди них. Потом она уже оказалась совсем рядом с бортом лодки. Его толкали, тянули, поднимали из воды. Он еле стоял на ногах – тонкий белый абрис нагого человека. Он со стоном рухнул на дно лодки. Мэри скинула пальто и укрыла его им. Она обняла и крепко держала его.
– Я так понимаю, что с вами случилась серьезная неприятность в выходные, – сказал Биран. – Что же произошло?
– О, ничего особенного. Меня отрезало приливом.
– Ничего страшного, надеюсь?
– Нет, нет, все хорошо кончилось.
– Что ж, вы хотели меня видеть? Вы решили мою судьбу?
– Да, – сказал Дьюкейн. – Выпьете?
Был ранний вечер. Дьюкейн вылез из постели всего полчаса назад, и сейчас на нем был черный шелковый халат в красных звездочках поверх пижамы. В камине горел огонь, который он сам разжег, потому что Файви по непонятной причине отсутствовал. Он до сих пор чувствовал глубокий озноб, как будто внутри него лежал и не таял ледяной снежок. Но доктор успокаивал, что все будет хорошо. Минго, вероятно, спас его и Пирса от смертельного переохлаждения. По велению судьбы и случая вода остановилась в футе от них.
Сейчас Дьюкейн просто наслаждался тем, что живет. Существовать, дышать, просыпаться и находить, что ты еще здесь, было определенной радостью. Я – здесь, говорил он себе все время, я – здесь. О боже.
– Спасибо, – сказал Биран. – Я бы выпил джина, хорошо?
Дьюкейн подошел к окну, чтобы закрыть его. Шум часа пик на Эрлз-Корт-роуд затихал. Вечерний свет расцветил узкую улочку. О, как прекрасно выкрашены двери соседних домов, думал Дьюкейн, какие красивые блестящие машины. Будьте благословенны, вещи.
– Ну, Дьюкейн?
Дьюкейн мечтательно приблизился к камину. Он взял из ящика стола исповедь Рэдичи, положил на ближайший стул, а также копию криптограммы, начертанной Рэдичи на стене черной капеллы, сделанную им на большом листе бумаги.
– Сядьте, Биран.
Биран сел напротив него. Все еще стоя, Дьюкейн протянул ему лист бумаги с криптограммой: