К тому же по дороге из клуба Майлз вел себя премерзко, и это перечеркнуло всю возможную симпатию.
– Вам нужно лишь проехать пару кругов по парку, конечно, не забывая улыбаться друг другу, может быть, даже посмеяться вместе…
– Британцы… – бормочу я, и, к моему удивлению, Майлз выдает какую-то живую реакцию.
Он не смеется, но издает сдавленный звук, который маскирует кашлем. Глиннис смотрит на нас. Брови у нее сегодня особенно выразительны; видимо, этот маскарад для нее важнее, чем я думала.
Очень серьезные брови.
– Фотографы сделают несколько снимков, потом мы как-нибудь еще разок свозим вас двоих в клуб к Себу, и всё будет тип-топ!
– Да? – спрашиваю я. – Люди увидят, как мы катаемся верхом и смеемся, и немедленно забудут, что минуту назад ставили тэг «Себ+ Дэйзи»?
Майлз смотрит на меня, подняв брови:
– У нас тоже будет тэг?
– Сокращенно «Мэйзи», – отвечаю я, и на сей раз он улыбается по-настоящему. Сверкая зубами и всё такое.
Выглядит неплохо. Хотя, возможно, ему это причиняет физическую боль.
Глиннис хмурится и достает телефон.
– Мы придумали тэг «Дайлз», но «Мэйзи» лучше. То, что надо.
Она что-то набирает, а я снова смотрю на Майлза, и наши взгляды встречаются. Как тогда в клубе, между нами… проскакивает искра. Короткое взаимопонимание, которое кажется необыкновенно приятным. Тем более что оно исходит от фарфоровой статуэтки, которую какая-то злая ведьма превратила в настоящего мальчика.
– Вот так, – говорит Глиннис торжествующе, убирая телефон в карман изящного короткого жакета. – Продолжаем?
Я слышу, как лошади в стойлах ржут, бьют копытами, ну и вообще ведут себя как положено лошадям. Теперь самый подходящий момент, чтобы сказать, что я никогда не ездила верхом… но я медлю.
– Зачем нам кататься для фотографов? – спрашиваю я. – Разве нельзя им просто позвонить? Если не ошибаюсь, так делают в Голливуде. Мы можем пойти завтракать, и пусть фотографируют нас там. За завтраком гораздо сложнее покалечиться. Если только ты не перестанешь делать такое лицо, – говорю я, обращаясь к Майлзу. – Иначе я за себя не ручаюсь.
– А что не так с моим лицом? – интересуется Майлз и делает именно Такое Лицо.
Он задирает подбородок и сжимает челюсти, и у него делается вид заправского угнетателя крестьян. Я указываю пальцем.
– Вот это.
Гневно взглянув на меня, Майлз подходит ближе.
– Я всегда так выгляжу.
– Сочувствую.
Глиннис снова хлопает в ладоши.
– Так! – восклицает она. – Чем раньше начнем, тем раньше закончим.
Направляя меня к стойлу, она добавляет:
– В таких деликатных вещах лучше, если фотографы будут находить нас сами, а не наоборот. Так получится… правдоподобнее. А учитывая тонкость ситуации, правдоподобие нужно нам больше всего.