Вик молча покачал головой.
Они опять долго молча смотрели друг на друга, понимая, что каждый сделал свой выбор и отступать не будет, они расстаются и расстаются навсегда, расставание с небольшой толикой боли и ущерба, все это должно будет быстро пройти.
И все же Вик надеялся, что осталось еще что-то непонятное и недоговоренное, разделившее их прозрачным стеклом, но отчего так вдруг тяжелы стали эти минуты?
— Ты?..
Вик рывком поднялся с кресла:
— Ничего не говори!
Он порывисто обнял жену и быстро поцеловал.
— Теперь — прощай, — прошептал Вик.
— Прощай, — изменившимся голосом ответила Клара.
— Счастливого полета.
— И тебе счастливо! — опустив голову, Клара быстро вышла из комнаты.
Вик медленно опустился в кресло. Откинувшись головой на мягкую спинку, он едва слышно пробормотал:
— Ну — вот и все.
* * *
Вик остался. Зачем? Он не знал, как ответить на такой вопрос — знал только, что должен был остаться здесь, на Земле. Пусть это выглядит сентиментально, но… Вик не жалел. Целую неделю он не вылезал из своей мастерской, его посетило запойное вдохновение и он, не отрываясь, рисовал один за другим пейзажи, в которых преобладали зеленые и голубые краски. Иногда он слышал отдаленные взрывы, автоматные перестрелки, ночные истерические вопли, стараясь не думать о том, что может происходить в городе. «Зато не один!» — рисуя, думал Вик. «Но сегодня впервые пропал свет, останки цивилизации стали быстро разлагаться», — иронизировал Вик.
С наступлением темноты вместе с сумерками в комнату вползали чувства одиночества и страха. Сидя в кресле, Вик в отчаянии кусал губы — он запутался в сетях предательских мыслей, которые, сбившись в кучу, кричали о его ослином упрямстве, глупом ханжеском патриотизме к старушке-Земле, теперь покинутой и больше похожей на заброшенную свалку. Все выглядело романтичным, но бесполезным, от его присутствия ничего не изменится и лучше не станет.
Вик закрыл глаза и прислушался к чувству жалости и страха, растущих у него внутри — неужели с такими чувствами ему придется доживать здесь свой век?!
Вик захохотал, смеялся долго и истерично, пока не стал икать. Он встал и, пройдя в зал, сделал себе особый крепкий коктейль, трясущимися руками быстро выпил и хлопнул пустым стаканом о стенку, затем вернулся к себе в мастерскую. Темнота стала гуще, казалось, что ее можно взять и мять, как глину, руками, придавая ей разные, по большей части кошмарные формы — ничего иного из мрака не вылепишь.
Вик остановился перед темным окном, свинцовый туман осел еще ниже и теперь скрывал от него город, глушил любые звуки.