Прислонился он к стене – ноги не держат. Только сейчас понял Воислав, как боялся, что бросят его дочери, забудут обо всем да и унесутся с птицами в лес так же, как юная Доброгнева когда-то умчалась из родных мест. Не застал бы Воислав её в человеческом обличье, неизвестно, как бы всё обернулось. Скорее всего, не вышел бы он живым из лесу, как и многие, кто чудовище искал.
– Что же теперь? – спросил старик растерянно.
– А что теперь? – подняла ясный взгляд Тихомира. – Вернётся через три дня мой Всеслав, поищем мы с ним родню его, не найдя – оплачем, да и будем дальше жить-поживать в своём доме, без родителев Всеслава, зато с дитём. А птицы над матушкиной могилой теперича кружить не станут, над лесом будут причитывать. Понимать они нас стали, вот и попросили мы их внимания людского к могилке больше не привлекать.
Сверкнул огонек красный, пугающий в одном её глазу и тут же погас.
– Да, бережёного Бог бережёт, – Мирина перекрестилась. – А я, как всё уладится, может быть и в монастырь уйду.
– С ума спятила! – вырвалось у Воислава. – К исповеди как подойдёшь? Неужто расскажешь, как вы втроём всё село изничтожили? О себе не думаешь – сестёр пожалей.
– Не стану я об этом рассказывать, – тихо, твёрдо произнесла Мирина. – Не я это была, а птица хищная. И село мы не трогали, только людей. Нельзя было тех, кто хоть что-то видел или слышал о нас, в живых оставлять: мать наша слабость проявила – и вот как через столько лет её жалость аукнулась.
– Хорошо ещё, что мы потом вдоль дороги пролетели да двух мужиков увидали, – ангельским голоском добавила Дарёнка. – Свекровь Тихомиры их отправила Всеславу о нас рассказать, а остановиться они собирались неподалеку от дома, где Златоцвета живёт.
– Откуда знаешь? – хрипло спросил Воислав.
– Между собой они говорили, – ответила Тихомира и задумчиво посмотрела на свои ногти.
– Нет там крови, нет, – успокаивающе прошептала Дарёнка.
– А ты-то что собираешься теперь делать, Дарёнушка? – с трудом выговорил старик.
– Я, тятенька, с тобой останусь. А как замуж выйду – тебя с собой возьму. Меня через месяц-другой Миломир из соседнего села приедет сватать, – бледное личико Дарёны окрасил нежный румянец.
– Опомнись, Дарёнушка! Даже думать об этом забудь! – голос Воислава окреп. – Родня у него властная, ни одна девушка в том доме счастлива не будет.
– Родня? – задумчиво повторила Дарёна. – Да, родня у него властная, и семья большая. Такой попробуй угоди – им всё не так будет. Думала я до вчерашнего вечера, всё никак решиться не могла. А теперь уж можно. Люб мне Миломир, дай ему, тятенька, согласие. Родню его я, коли нужно будет, поуспокою.