Она отключилась. Киггз убрал тник и снова сжал голову руками, упершись локтями в колени. Его плечи дрожали. Я сложила руки перед собой. Как мне хотелось утешить его, прижав к сердцу! Может быть, все-таки стоило это сделать, пусть мы и пообещали друг другу, что не будем допускать вольностей? Он так непреклонно сохранял верность Глиссельде – и я была в целом согласна с ним. Но ведь иногда можно отступить от правил, чтобы проявить доброту?
К сожалению, я не была уверена, что это доброта, а не эгоизм. Я зажала руки между колен.
Киггз провел пальцами по кучерявым волосам.
– Прости меня, Фина. Я думал, что мы пожелаем ей счастливого дня рождения, а потом поговорим или… – Он безжизненным жестом указал на полную луну, успевшую подняться над крышей.
– У нас еще будет время, – утешила его я. – Мы проговорим всю дорогу до форта Надморье.
– Да, будет, – повторил он с неожиданной горечью. – Именно этого я и хотел. Мне было необязательно плыть сюда с Комонотом, как ты понимаешь. Он может о себе позаботиться. Ты добралась бы до дома сама, да и рыцари способны отыскать Горедд на карте.
– Ты хотел меня увидеть, – тихонько проговорила я, чувствуя, как обрывается мое сердце.
– И теперь из-за моего эгоизма Сельде придется в одиночестве переживать смерть бабушки. – Киггз вскочил на ноги и беспокойно зашагал взад и вперед. – Даже когда я с ней, на самом деле я далеко. Я знаю, это была моя идея… солгать. Но ложь, пусть состоящая из одних недоговорок, тоже возводит стену между людьми. Теперь я заключен за этой стеной и не могу дать Сельде безоговорочную поддержку, которую она заслуживает.
– Можешь не объяснять мне, – произнесла я, сложив руки на груди. – Я тоже с этим живу. Вообще, я не удивилась бы, если бы ты давно уже обо всем ей рассказал.
Он печально рассмеялся:
– О, я об этом думал. Только разрушится ли тогда стена – или, наоборот, станет еще выше? – Он замолчал, вытирая слезы. – Как ты жила, скрывая правду о себе все эти годы? Ты, наверное, чувствовала себя отрезанной от всего мира.
Я сглотнула комок в горле.
– Так оно и было. А потом я встретила принца, который видел меня насквозь. Он сумел различить правду за маскарадом лжи, и это было ужасно и прекрасно одновременно. Но, к моему удивлению, оказалось, что когда кто-то видит твою истинную суть, тебя охватывает невероятное облегчение.
Темные глаза Киггза смягчились.
– То, что скрывала ты, было не так ужасно. То, что скрываю я, причинит Сельде боль, а я люблю ее как родную сестру.
Между нами с Киггзом тоже стояла стена, построенная из благопристойности и обещаний. Я не могла потянуться к нему, не могла поцеловать его в нахмуренный лоб. Держать себя в руках было невыносимо, но я не сомневалась, что он будет люто корить себя за любой срыв.