— А этот холуй Кирилка что ему талдычит? Видишь, деда, видишь, на нас указывает! — взвизгнула тоненько молодуха.
Солдат шутливо обнял свою собеседницу, потом оттолкнул, чтоб не загораживала дорогу, и прямиком зашагал к их избе. Тогда мужик, хлопнув себя от досады ладонями по бокам топорщившегося полушубка, что-то крикнул ему вдогонку. Солдат остановился словно вкопанный, обвёл долгим взглядом окна — Калинину даже показалось, что тот увидел его, — и, повернувшись, испуганно затрусил вверх по дороге из деревни.
Калинин рванулся к двери, схватил стоявший в углу вместе с ухватами автомат, выскочил на высокое крыльцо, дал одну короткую нервную очередь, вторую. Сапёр споткнулся, упал, выронил котелки, но тут же упруго вскочил, побежал, пригнувшись, зигзагами, поддерживая повисшую руку, добежал до ольшаника, завернул за него.
— В какой стороне гарнизон? — крикнул Калинин, входя в избу.
— Солдат туда побёг. Там за горушкой он! — перебивая друг друга, закричали женщины. — Три версты!
— Значит, у нас есть полчаса. Пока поднимутся по тревоге… Машина у них есть, грузовик?
— Был летом, дрова возили, нас заставляли сухостой рубить смоляной, — ответили женщины хором.
— Рота, по коням! Одеваться! За мной!
— Товарищи! — закричала Марийка. — Возьмите эти алые флаги, они понадобятся совсем скоро. Верьте, наши придут. Разберите газеты, отдайте их людям, отнесите в другие сёла. Пусть все знают правду. Прощайте, товарищи, помните нас!
— Папаша, прости, что так вышло, — заговорил, захлёбываясь, Кудряшов. — Может, конечно, стрелять не следовало, мы вас подвели. Сейчас каратели приедут. Простите, родимые…
— Бедная моя головушка, спасите, люди добрые, — взвыла молодуха, но в избе уже никого не осталось.
С трудом перетащив Кудряшова через добротную косую изгородь, перечёркивающую пополам заснеженную пожню, все трое медленно уходили под горку к лесу. За каждым отчётливо чернела цепочка следов. Последним, опираясь на автомат, брёл, волоча ногу, Кудряшов. Оглянувшись назад, на длинную избу, где они только что были, он поскользнулся, упал, скорчился и заскрежетал зубами.
— Впёред, рота! Совсем ничего осталось до сумерек, — подал голос шагавший впереди Калинин. — Уйдём мы от них, слово командирское даю, уйдём. Веселее, братва! Догоняй! Идти след в след!
— Ну, вставай же, родименький, — тянула за руку Марийка стонущего Кудряшова.
— Вперёд! Я приказываю! — закричал Калинин, грозно передёрнув затвор автомата.
Кудряшов, поддерживаемый Марийкой, прошёл десяток шагов и снова повалился набок, на больную ногу.