Четыре входа в городе Дамаске…
Врата Судьбы, Врата Пустыни,
Пещера Бед, Форт Страха…
О караван, страшись пройти под ними,
Страшись нарушить их молчанье песней.
Молчанье там, где умерли все птицы,
И все же кто-то свищет, словно птица…
И, как по заказу, с крыши дома взлетела стая птиц.
— А это что за птички, бабуля? — спросила Джанет.
— Это ласточки полетели на юг, — объяснила Таппенс.
— И они никогда больше не вернутся?
— Вернутся следующим летом.
— И пролетят сквозь Врата Судьбы, — с удовольствием произнес Эндрю.
— Раньше этот дом назывался «Ласточкиным гнездом», — заметила Таппенс.
— Но ведь вы же не собираетесь поселиться здесь надолго, я правильно поняла? — уточнила Дебора. — Папа писал, что вы подыскиваете себе новый дом.
— Почему? — спросила Джанет, которая в семье играла роль Розы Дартл[93]. — Мне этот нравится.
— Я назову несколько причин, — предложил Томми, доставая из кармана лист бумаги и начиная читать вслух: — «Черная стрела», Александр Паркинсон, «Мэри Джордан умерла не своей смертью», викторианские фаянсовые табуреты Оксфорд и Кембридж, «улыбка — курица — вот те на», Кэй-Кэй, желудок Матильды, Каин и Авель, Любимая.
— Замолчи, Томми, это мой список! К тебе он не имеет никакого отношения! — воскликнула Таппенс.
— А что он значит? — продолжила свой допрос Джанет.
— Похоже на список улик из детективного романа, — предположил Эндрю, который в свободное от поэзии время активно пользовал этот вид литературы.
— Это и есть список улик. А также — причина, по которой мы ищем другой дом, — сказал Томми.
— Но мне нравится здесь, — повторила Джанет. — Здесь очень мило.
— Хороший дом, — согласилась Розали. — И шоколадные бисквиты, — добавила она, не в силах забыть недавний чай.
— Мне здесь тоже нравится, — сказал Эндрю в аристократической манере, в которой мог бы говорить русский царь.
— А почему он вам не нравится, бабуля? — спросила Джанет.
— Мне он нравится, — ответила Таппенс с неожиданным энтузиазмом. — И я хочу здесь жить. Продолжать здесь жить.
— Врата Судьбы, — произнес Эндрю. — И название вроде неплохое.
— Раньше он назывался «Ласточкиным гнездом», — напомнила Таппенс, — так что мы вполне можем вновь…
— Все эти улики, — заметил Эндрю. — Вы вполне можете сочинить историю — или даже целую книгу…
— Слишком много имен, получится очень запутанно, — сказала Дебора. — Кто ее будет читать?
— Ты не поверишь, — сказал Томми, — что только не читают люди и от чего только они не получают наслаждение. — Пожилые супруги переглянулись.
— А можно мне завтра получить немного краски? — спросил Эндрю. — Или пусть Альберт купит ее и поможет мне. Я хочу написать на воротах новое название.