Генрих не смотрел на портреты. Его, казалось, интересовала только реакция чеха. А Милан не знал что подумать. Барон вышел в соседнюю комнату и вернулся с квадратным предметом, накрытым материей. Видимо это была еще одна картина, только меньше размером.
— Идемте, Милан. Моему деду удалось во время войны купить одну очень ценную вещь. Этот портрет — копия. Она осталась у художника. Никто не знал, что он написал еще один портрет Софи Шварцберг. Но это совершенно точно она. Деду удалось найти об этом информацию в архивах живописца. Подлинность работы мастера также подтверждена.
Генрих и его гость вернулись в залу, где висел портрет несчастной Софи. Он подошел к стене, прислонил картину и снял материю. Девушка на портрете также неуверенно смотрела в окружающий мир.
Милан подошел поближе и сравнил два изображения. Сходство было… Но весьма отдаленное. Если бы Генрих не предупредил заранее, он никогда бы не поверил, что на этих картинах изображена одна и та же женщина. И дело даже не в том, что юная Софи была голубоглазой шатенкой, отличался разрез глаз, овал лица. Хотя и здесь, если внимательно приглядеться черты девушки с малого портрета словно проступали сквозь изображение на большом полотне.
Теперь он даже не мог понять, на кого больше похожа Кира — на Софи с маленького портрета или с большого. В этом было нечто ужасное и непостижимое.
— Скажите, Генрих. Вы уверены, что оба портрета писались с одного и того же человека? Может быть это сестры?
— Милан, а все те женщины, на тех портретах? Нет, это не просто так. Здесь замешана магия. Магия связанная с камнем. Он каким-то образом меняет или самих женщин, или портреты. А может быть он делает и то и другое. Подождите меня.
Барон поднял портрет и отнес его туда откуда взял. Потом вернулся и вновь тщательно закрыл двери.
Все это время Милан стоял у картины. Женщина на картине смотрела печальными черными глазами сквозь разделяющие их сотни лет и словно обращалась к нему с невысказанной просьбой. Камень на груди выглядел мрачным пятном, впившимся в тело несчастной Софи. Почему-то мужчина почувствовал странный холодок, по спине забегали мурашки.
— Генрих! Зачем Вам этот амулет? Мне кажется, он способен только на зло.
Барон обернулся к картине. Он вдруг как-то осунулся, словно прибавил десяток лет. Широкие плечи поникли и хозяин замка почти прошептал.
— Это еще не все. Далеко не все.
Декабрь 1207 года. На границе пустыни Тэнгэр. Государство Си-Ся.
— Что это там такое? Храм?
Монгольские всадники выгоняли немногочисленных жителей городка из их жилищ и дальше за белые, потрескавшиеся от времени стены. Крики и вопли ужаса, женский плач сотрясали воздух. Монголы быстро отделяли в толпе интересных для них пленников, от ненужных. Одних деловито вязали, других просто резали, сваливая трупы прямо рядом с живыми, стоящими на коленях, словно в тисках ужасах, людьми. Никто даже не думал сопротивляться.