Она безуспешно искала выход, стремясь стать продолжением родственной воздушной стихии, которая, должно быть, сейчас бушевала в груди Велора. Однако вновь и вновь волны моего внутреннего огня словно опрокидывалась и возвращалась ни с чем, звенящей болью толкая ребра.
Инстинктивно я подалась вперед, а Велор, будто повинуясь, крепко прижал меня к себе, и поцелуи в одночасье стали куда менее целомудренными.
— Я скучал по тебе, — с легкой, вибрирующей хрипотцой прошептал он. — Безумно скучал. Каждый день, каждую секунду…
Надо же, губы у него такие мягкие и теплые. Удивительно, как я могла позабыть, каков его поцелуй на вкус? А ведь забыла.
— И я скучала, — жмурилась я от счастья, не мешая Велору осыпать мое лицо поцелуями. — Ты себе и представить не можешь, насколько сильно.
— Не могу, — смеясь, выдохнул он, подхватив меня под спину и вынудив забраться прямиком ему на колени. — Покажешь?
Губы сами собой разомкнулись, едва горячий поцелуй опалил шею. Покрепче обхватив Велора за плечи, я оттолкнула его, вынуждая смотреть на меня. Только на меня. А затем припала к его губам вновь, не в силах насытиться, напитаться этим восхитительным чувством, что горело внутри.
Громкий стук в дверь, и я, охнув и едва с кушетки не свалившись, вырвалась из Велоровых объятий, испуганным воробьем вскочив на ноги. Дракула едва слышно хмыкнул и не торопясь поднялся следом.
— Сиура Пришлая, — привычно вытянулся мой страж, войдя. — Время ужина.
— Уже? — в растерянности оглядела я пространство вокруг себя. Губы все еще пылали, впрочем, как и тело.
Господин Акитар, отвечая на мой, собственно, риторический вопрос, кивнул и многозначительно глянул на брюнета.
— Сиур Лайн, вас ожидает… эм-м… сиур Лайн.
Я нахмурилась. Если бы речь шла об отце Велора, то была бы вставлена ремарка «старший». Выходит, это Эдмонду там за дверью неймется что ли?
— Минуту, — ответно поглядел на стража Велор, и тот без промедления вышел. — Сиура Пришлая? — со смехом тут же поинтересовался он. — Что еще за новости?
Я беспомощно развела руками.
— Что поделать? У архивариуса Федерации, как оказалось, отвратительная фантазия.
Велор, смеясь, приблизился и вновь взял мою ладонь в плен своих тонких пальцев.
— Что с твоими руками? — ужаснулась я, поднеся к глазам испещренную тонкими порезами и мозолями руку.
— Здесь тебе не двадцать первый век, — ловко перехватил Велор захват, скрывая увечья. — Мне теперь часто приходится бывать в седле и орудовать мечом, — словно извиняясь, он поцелуем коснулся моей ладони, а затем и запястья. — Что же, сиура Пришлая, увидимся завтра.