Утром подкатил разбитной водила на ратраке и предложил за малую мзду добросить желающих аж на Скалу Пастухова. К нему выстроилась целая очередь. Андрей с надеждой посмотрел на друзей, которые синхронно изобразили пальцами шагающих человечков.
— Пешком, так пешком, — вздохнул он.
Метель не стихала. Вешки едва проглядывали в снежной мути. Слезились глаза, мерзли щеки, но идти было легче, потому что рюкзаки остались внизу. До Приюта Одиннадцати добрались засветло. Правда, высота была уже приличная, так что легкие Андрея работали с присвистом, натужно всасывая разреженный воздух вперемешку со снегом, который постоянно забивался под очки. Ввалившись в домик, он долго хлопал глазами и разевал рот, как рыба, вытащенная из воды.
— Вид у тебя очумелый, — посмеивались друзья.
— Нормальный вид, — бурчал Андрей.
— Домой не захотел?
— Захотел. Но сперва туда!
И Андрей показал пальцем в ту сторону, где, как ему представлялось, находился Эльбрус.
Домик состоял из общей столовой на два стола и нескольких комнатушек с нарами. Свободными оказались все. Одна спальня была заметена снегом, так что за водой далеко ходить не пришлось. Пока закипал чайник, Андрей осмотрел пристанище, нашел блок отсыревших спичек, пустой газовый баллон и пакет с продуктами. К нему прилагалась записка: «Если не вернемся к двадцатому, жрите, не стесняйтесь».
— А сегодня какое? — спросил Борис, взвешивая на ладони замасленную банку каши с тушенкой.
— Двадцать пятое, — определил после некоторого умственного напряжения Андрей.
— Тогда можем жрать.
— Тут месяц не указан, — негромко произнес Николай.
— Какая разница? В любом случае, срок истек.
— В том-то и дело.
Поколебавшись, Борис бережно водворил пакет на полку.
— Не повезло, — сказал он.
Было не совсем ясно, что и кого он имеет в виду, но то, что продукты остались не тронутыми, была своя особая справедливость. В горах она ощущалась острее и строже требовала соблюдения.
— Когда выходим? — спросил Андрей за ужином.
— Все от погоды зависит, — ответил Борис.
— Пурга может закончиться так же внезапно, как началась, — сказал Николай.
Он оказался прав. В два часа ночи снегопад прекратился, в четыре — стих ветер, а в пять трое друзей уже были в пути. Рассвет казался срисованным с картин Рериха. Скалы Пастухова чернели далеко внизу крохотными комочками.
Навстречу спускались двое, повернувшие назад из-за горной болезни. Дело при таком низком давлении обычное. И подходящий повод для того, чтобы скрыть истинную причину отхода.
Что касается Андрея, то он не отступил бы и под страхом смерти. Шел, сцепив зубы, от вешки к вешке. Перед походом он проштудировал интернет и выяснил, что высота Эльбруса точно не определена и колеблется где-то в пределах 5600 метров. Чем выше, тем тяжелее они давались. Все мысли и силы были сосредоточены на том, чтобы переставить правую ногу, потом левую, потом воткнуть подальше лыжную палку, потом опять все сначала, и так без конца, без конца.