В чашке оказался не чай, а какой-то отвар, очень вкусный, сладкий, цвета янтаря.
— Ты устал, это придаст тебе силы, — сказала Наталья Ивановна. — А потом поешь. И спать будешь крепче.
Вкус и запах напитка напомнил Петру Ларину больницу и то горькое снадобье, которое заставила выпить бабушка. Он не стал спрашивать, что это, и выпил целую чашку.
— Я уже сыт, спасибо, — сказал Пётр, чувствуя, что вот-вот заснёт.
Наконец-то он был в тепле, безопасности, и ему казалось, что всё плохое миновало и ничего скверного с ним не случится.
— Да ты уже засыпаешь, — сказала хозяйка и взглянула на мужа. — Илья Данилович, я постелила мальчику в твоём кабинете, так что проводи его, будь любезен.
Кабинет директора школы ничем особенным Петра Ларина не поразил. Старый кожаный диван с круглыми валиками, дубовый письменный стол, огромный, как стол для игры в бильярд, шкафы с книгами. Над диваном на стене висели многочисленные старинные карты. Это были карты звёздного неба, чёрные, с белыми точками и едва заметными линиями, соединяющими эти точки. Названия созвездий и планет были написаны на латыни.
Глаза закрылись сами. Он уже не слышал, как в комнату вошла Наталья Ивановна, погасила свет и тихо прикрыла за собой дверь. Супруги Преображенские сидели в столовой, пили чай и разговаривали.
— Знаешь, по-моему, он хороший мальчишка.
— Да, только в жизни ему не повезло.
— Что с ним случилось?
— Он недавно отца потерял.
— А мать у него есть? — спросила Наталья Ивановна, глядя в глаза мужа.
— Мать у него есть, но она не с ним.
— Так что, выходит, он сирота?
— Да, — сказал директор. — Он всегда был очень одинок.
— А друзья у него есть?
— Нет, — сказал директор.
— Никак не могу привыкнуть, что ты так много знаешь. Уже тридцать лет живём вместе, а я каждый день удивляюсь.
— Не пойму только, что он здесь делает? — задумчиво произнёс Преображенский, рисуя на скатерти пальцем загадочный знак, похожий на завиток панциря улитки.
— Что ты собираешься с ним делать?
— Я ещё не решил. Но чувствую, основные события впереди.
Илья Данилович устроился в кресле, положив на колени толстую книгу в деревянном переплёте с пожелтевшими страницами, испещрёнными цветными буквами.
Наталья Ивановна решила выстирать одежду мальчика, чтобы та к завтрашнему утру высохла. Она опустила брюки в воду, замочила их и только тут спохватилась: «А карманы-то я не посмотрела!» При этом она механически продолжала тереть намыленную ткань. Она запустила руку в карман и извлекла потрёпанный конверт. Часть бумаги сильно истрепалась, но адрес школы прочитывался.