И зноем обдали мерцающие влажные глаза. Смыслом жизни показалось обладание этой женщиной, священной идеей мира. Сущностью всего, что есть под солнцем.
От Илюши Надежда Львовна тоже заметно уклонялась, точно чего-то пугаясь, но тот ее все же настиг. Крепко обняв, спросил на ухо:
— А прошлый год… или ты забыла, Надя? Уже? Ах, Надя!
Она ничего не ответила. Но через минуту, как бы в ответ ему, пропела:
Ах, к чему воспоминанья!..
Что прошло — не возвратить…
Побледнев, Илюша громко прочел строку из только что прочитанного стихотворения:
— Вдруг змея его в сердце ужалила!
Слово «его» он произнес бесконечно жалобно.
Возвратились в усадьбу только в двенадцатом часу. И едва Богавут переступил порог своего флигелька, как к нему постучали. Тотчас же вошел Илюша. Лицо его было встревожено. Казался бледным даже его коротенький веснушчатый нос. Глубоко сидевшие глазки сконфуженно замигали.
— Я к вам объясниться, — сказал он вздрагивавшим голосом. И, не снимая фуражки, положил обе руки на эфес шашки!
— Что такое? — спросил Богавут, встревожившись.
— Я видел своими глазами! — как-то испуганно выкрикнул Илюша отдельными выкриками. — Видел, как вы целовали в лесу Надежду Львовну! В лесу!
— Ну-с? — процедил Богавут, потупив глаза и побледнев.
— Я имел с ней! С ней! — виновато, испуганно и сердито выкрикивал Илюша. — С ней по этому поводу… объяснение! И она сказала мне, что вы целовали ее против ее воли, то есть без ее согласия!
— Ну-с? — опять процедил Богавут, поднимая глаза.
Илюша выкрикнул:
— И так поступают… нахалы! И наглецы!
— Ну-с, — сказал Богавут, задохнувшись, — а теперь уходите!
— Примите к сведению, — закричал Илюша, — что я стреляю из пистолета с четырнадцати лет! И режу в туза на пятнадцать шагов!
Богавут подошел к двери и широко распахнул ее.
— Уходите!
— Режу в туза! — совсем уже виновато выкрикнул Илюша и как-то даже расшаркался.
— Убирайтесь от меня к чёрту! — завопил Богавут дико.
И, взяв Илюшу за локти, легко и тихо повернул его лицом к двери.
Илюша вышел. Проходя, крикнул в окно:
— Мы еще посмотрим! Вот увидите! Толкается еще! Точно и правда кавалергард!
VIII
Мысль работала безостановочно, неустанно, закидывая вопросами. В серьезность столкновения с Илюшей Богавут ни крошечки не верил и если совершенно не забыл о нем, то все же не придавал ему никакого значения.
«Мальчик дурачится, — думал он по этому поводу, — вот и все. Может быть, он ухаживал за Надеждой Львовной, а та натянула ему нос. Юноша, конечно, вознегодовал: встало на дыбы задетое самолюбие! Очень понятно!»
Эта мысль даже льстила, казалась приятной, сладкой. Но долго останавливаться на ней все же не хотелось. Очень уж много за последние дни накопилось вопросов, которые требовали немедленного разрешения. Очень уж жадно льнули жаркие думы, мятежом зажигая сердце.