— Белла, — Джаспер не просто рассержен, он едва не в бешенстве — рекорд, полминуты, — прекрати! «Связи», «творчество» — все голословно! Как и то, что «молод»… вдруг я завтра сдохну? Что тогда?
Ну вот и опять. А я-то думала, что сегодня обойдется. Сегодня должно было обойтись!
За окнами проплывает знакомый магазин с сиреневой вывеской «У Луиджи», от которого, по моим прежним подсчетам, до Деметрия рукой подать. Но это время — как и «время» в принципе — растяжимое понятие. Потому что за него мы можем поссориться с Хейлом так, как не придется и за несколько дней. И снова причиной стали его концерты!
— Не говори ерунды, — в конце концов возражаю мужчине я.
— Конечно… — он как ребенок. Боже мой, я никогда не думала, что эта черта его характера — истинное ребячество — будет проявляться так часто.
Ладно. Глубокий вдох.
Ладно. Попробуем.
— Джаспер, тебе играть через полчаса… Деметрий собрал полный зал «Обители»… — я пытаюсь ровным, спокойным голосом образумить его. Не хочу снова видеть гнев на лице и наэлектризованные внутренней яростью своего обладателя волосы. То, как они сейчас уложены — большая часть прядей зачесана назад и закреплена гелем, а некоторые выбились наружу, устроившись маленькими волнами возле висков, — нравится мне куда больше.
— Это не зал, это комнатушка! — не выдерживает Хейл, смерив меня таким взглядом, что по коже бегут мурашки, и высказывая свое мнение с абсолютной раскрепощенностью, — гребаная комнатушка на двадцать человек! Если ты считаешь, что для моего творческого потенциала этого достаточно…
Я складываю руки на груди, задетая обвиняющим тоном. С какой стати? По-моему, его дела как раз идут достаточно неплохо. И, по-моему, если бы он чуть меньше времени уделял своему самолюбию…
Я прикусываю язык, чтобы не сболтнуть лишнего, и отворачиваюсь к окну. Бывает, что перетерпеть — единственное, что в поведении с этим человеком правильно и доступно.
— А ведь тебе ничего не стоит одолжить мне сотню-другую, Изабелла, — через какое-то время, окончательно подрывая мой такой хрупкий самоконтроль, заявляет Джаспер. Слишком самонадеянно. Без зазрения совести. Вполне объяснимо, что от удивления у меня округляются глаза.
— Сотню-другую?.. — нет, послышалось. Ну послышалось же, да? Он этого не говорил!
— Инструменты, музыка… продюссер, опять же, — рассуждает мужчина, пожав плечами и легонько кивнув, — нынче время дорогое…
Я смотрю на него и одновременно слушаю. Смотрю и вижу, что никакого проблеска хоть какой-то неуверенности или, что было бы неплохо, смущенности в нем нет. Ни в лице, ни в эмоциях, ни в словах, ни в голосе — сама безмятежность.