* * *
Утром следующего дня, в девять часов до полудня, графа Мейсена не стало. Изабелла задремала на его плече перед самым рассветом, всего на час, но когда открыла глаза, обнаружила, что мужа рядом больше нет.
Поднявшись, она вытерла пальцами слезы, заправила за ухо непослушные пряди волос, расправила красное платье.
— Мы будем вместе совсем скоро, — наклонившись к уху Эдварда, шепнула она. А затем поцеловала пересохшие, холодные губы. В её голове уже созрело решение. Ей казалось, оно всегда было там, просто ждало нужного момента, чтобы сообщить о своем присутствии.
Открыв деревянный шкаф ручной работы с вырезанными на нем золотыми лилиями, она достала с верхней полки фамильный кинжал благородного рода Мейсенов, который совсем недавно оборвался — его последний представитель скончался. Графиня, как никто иной, знала всю историю семьи мужа. Единственный ребенок, которого было поручено беречь, как зеницу ока. И что? Они смогли его уберечь, а она нет.
И за это должно следовать наказание. Несомненно, должно.
Изучив серебряную поверхность ручки, графиня осторожно вытащила предмет из чехла, отшвырнув ненужную кожаную тряпицу в сторону.
На лезвие падали солнечные блики, забавно отражающиеся на стенах и паркете.
Изабелла крепко взялась пальцами за рукоять и подошла к ставням, чтобы взглянуть на солнечные дали, бесчисленные зеленые луга, безоблачное голубое небо.
Смелый солнечный зайчик обратил взор женщины на чистые листы бумаги.
— Самое время, — робко улыбнувшись, вздохнула она.
Затем обмакнула перо в чернильницу и, не заботясь о красоте почерка, вывела адрес похоронного бюро и название сиротского приюта, куда следовало отдать все их имущество. Мария вскоре получит это послание и отдаст адвокатам. Все выйдет, не нужно сомневаться.
Вместе с запиской и кинжалом молодая женщина вернулась к кровати, уложила бумагу на прикроватную тумбочку, поудобнее устроилась на покрывалах, смотря только лишь на застывшее лицо мужчины.
И в этот момент провела острым лезвием по запястьям — сначала левому, затем правому. Алые полосы постепенно увеличивались в размерах, и совсем скоро тонкими струйками потекли по побледневшим ладоням.
Нет, Изабелла не боялась умирать. Она умерла многим раньше. В тот самый момент, когда узнала, что шанса на Его спасение нет.
Отбросив нож подальше, женщина легла рядом с графом, обвила его руками, сплела их пальцы и поцеловала мускулистую, но уже холодную шею.
— Ну вот, теперь я здесь, — шепнула Изабелла и закрыла глаза.
Свидетелями этих событий стали Солнечные Лучи, забредшие в комнату вместе с ветром. И пока тот гладил красное платье женщины, одновременно перебирая её локоны, Они смогли наблюдать, как опаловые кроватные простыни становятся темно-алого, насыщенного цвета, распространяющегося по всей поверхности покрывал все быстрее и быстрее…