Получив письмо об анархистах, Бурцев не замедлил сообщить его содержание Оргиани и Гольдслит, добавив, что лицо, от которого исходит это письмо, служит в Департаменте полиции и находится в числе тех шести лиц, которые имеют доступ к секретным делам, и которое будто бы близко стоит или стояло к генералу Герасимову. В самое последнее время Бурцев получил еще указания на сношения с Департаментом полиции члена партии эсеров Патрика и некоего рабочего Сердюкова (возможно, догадывался Красильников, что речь идет о Серебрякове — Munt) и еще на какое-то лицо, давно живущее в Париже.
В результате полученных Бурцевым в течение 1913 года откуда-то сообщений из числа сотрудников заграничной агентуры в течение последних трех месяцев были разоблачены: Масс и Воронов. Находятся в периоде официального расследования: Этер, которому обвинение уже предъявлено, Житомирский (Dandet), Каган (Serge), Зиновьев (Matisset), Bernand и Munt. Получены указания, но ни к каким действиям не приступлено: Патрик (Never).
Таким образом, из числа 23 сотрудников заграничной агентуры выбыло окончательно двое и отошли от работы, находясь под следствием или подозрением, семь человек, т. е. 39,13 процента всего личного состава.
Вся же остальная агентура настолько терроризирована этими разоблачениями, в особенности тем, что они вызваны указаниями, получаемыми Бурцевым, по его словам и предъявляемым им в нужных случаях письмам, от лица, хороша осведомленного в Департаменте полиции, что, опасаясь за свою собственную участь, почти совсем приостановила свою работу…”
Читая этот вопль Красильникова, нельзя не согласиться с ним, что картина получилась трагическая для “охранки”.
Бурцев знал от своего парижского осведомителя, что на съезде анархистов будет из 20 — 30 членов не менее 3 — 4 провокаторов. Бурцев готов был заподозрить Музиля-Рогдаева, не имевшего никогда никакого отношения к “охранке”. Но он не подозревал, что в делегации, являвшейся к нему от анархистов за объяснениями, почему он против съезда, был провокатор Выровой, член 1-й Государственной думы, а во второй делегации, пришедшей за более подробными объяснениями, был не менее опасный провокатор Долин. В первом случае из свойственной ему осторожности, а во втором случае из темных слухов о прежних сношениях Долина с “охранкой” Бурцев не открыл истинного источника, а сослался на фантастического корреспондента из Департамента полиции.
Таким образом, Бурцев направил Красильникова и Департамент на ложный путь.
“Ввиду всего изложенного, — продолжал Красильников, — является существенным и крайне необходимым обнаружить лицо или лиц, осведомляющих Бурцева. Если это окажется недостижимым, то хотя бы изыскать меры, которые лишили бы его корреспондентов возможности впредь причинять вред делу розыска своей изменнической работой.