Пение за пределами камеры привлекло внимание Брюса. Медленно, мучительно, он повернул голову, чтобы посмотреть, что происходит. Дневного света, присутствие которого было мучительным, как и обещал Бэйн, едва хватало, чтобы что-то разглядеть.
Толпа заключенных собралась вокруг коренастого, хорошо сложенного заключенного, который мог бы сделать карьеру ярмарочного силача. Он стоял на одном из верхних уровней, чуть ниже гигантского столба, ведущего на поверхность.
Другой заключенный, чье лицо было полностью покрыто татуировками, протянул силачу веревку, которую тот привязал к своей мускулистой груди. Остальные заключенные толпились на разных террасах и лестницах. Они присоединились к пению, которое звучало скорее заунывно, чем ободряюще.
– Он попробует подняться, – сказал европеец.
Другой конец веревки проходил через систему подъемных блоков, вбитых в уступ примерно на трети пути вверх по шахте, в сотнях футов от вершины. Брюс понял, что веревка служила мерой безопасности, когда силач начал подниматься по разрушающейся каменной стене. Шероховатые пласты породы и узкие расщелины были хаотично разбросаны по скале, представляя собой случайные точки опоры для голых рук и ног взбирающегося.
Он медленно продвигался вверх по колодцу, пение становилось все громче и громче, пока он поднимался к свету. В какой-то момент он поскользнулся и почти сорвался со стены, но сумел восстановить равновесие. Страховочная веревка тянулась за ним по мере восхождения.
Чем выше он поднимался, тем все более редкими и дальше друг от друга расположенными становились надежные опоры для рук и ног. Он остановился на узком выступе, глядя на предстоящий вызов. До следующего уступа было, по меньшей мере, двенадцать футов. Брюс не решился бы сделать такой прыжок даже как Бэтмен. Это была пугающая перспектива.
Силач взгромоздился на опору, тщетно ища другой путь. Далеко внизу пение усилилось, подбадривая его. Мужчина пристально посмотрел на далекий солнечный свет и принял решение. Когда пение достигло пика, он прыгнул на более высокую точку опоры – и промахнулся.
Крича, он рухнул на дно ямы. Страховочный трос натянулся на полпути, и мужчина врезался в неумолимую каменную стену, ударившись об нее с такой силой, что затрещали кости. Пение смолкло, когда израненного узника медленно спускали на веревке. Его голова безвольно опустилась, а кровь капала с разбитого лица и туловища.
Зрители отступили обратно в свои камеры.
– Кому-нибудь удалось это сделать? – спросил Брюс.
Его смотритель покачал головой.
– Конечно, нет.