Вот молодой парень бережно занес в вагон букет белых калл, обернутых газетой, чтобы морозец не побил цветы. Женщина лет сорока озабоченно пересчитывает мелочь в кошельке, шевеля губами. А на станции «Проспект Маркса» какому-то деду стало плохо, и он присел на скамью у сдвоенной граненой колонны. К нему тут же подошли, кто-то вызвался сбегать за врачом, невозмутимая бабуся достала валидол… Хоть плакат с них рисуй: «Человек человеку – друг, товарищ и брат!»
Выйдя на «Фрунзенской», Джек изрядно поплутал, но все-таки выбрался к нужному гаражному кооперативу. Достав из кармана тяжелый ключ, открыл бокс и шагнул вовнутрь, притягивая за собою толстую дверь.
Ширкнул засов. Лишь теперь Даунинг включил свет – неяркую лампочку под потолком. В гараже было тепло, вдоль стен тянулись верстаки и полки, забитые автохламом да банками с соленьями, а над смотровой ямой покоилась старенькая «Волга» «ГАЗ-21».
Похлопав машину по гулкой крыше, Джек бочком обошел ее, выходя к узкой лежанке, застланной толстой стопой шерстяных одеял. Рядом, на манер спинки дивана, тянулись ребристые батареи отопления – они ощутимо грели, изредка пощелкивая, словно по трубам проносились маленькие железные шарики.
– Утро вечера мудренее, – старательно выговорил Даунинг русскую присказку.
Ехать на ночь опасно – машин мало, среди них сложно затеряться, а вызывать подозрения у тутошних гаишников не хотелось категорически. Лучше завтра с утра.
– Samoe to, – блеснул Джек знанием просторечного говора и выключил свет.
Вторник, 18 февраля 1975 года, день Первомайск, улица Дзержинского
Несколько дней мы с Инной только переглядывались. Иногда в пустом коридоре она прижималась ко мне на секундочку, а я не отказывал себе в удовольствии приобнять девушку. И ей, и мне хотелось, чтобы побольше да подольше, но чувство долга затевало поединок с моим увлечением и побеждало. «Кака така любовь?»
Я злился, но подчинялся велениям совести и разума. Нет, в самом деле! Программа преобразования голоса давно готова, а задумка отправить подарочек Андропову так и осталась в планах. Это что такое? А работа в Центре? Ромуальдыч уступил мне место – рули, мол! – а у рулевого одни девочки на уме…
И я откладывал личную жизнь «на потом».
Поминутно раздражаясь, зашел домой переодеться и застал там маму.
– Привет! – сказала она, легонько смущаясь. – А я отгул взяла…
В руках мама держала целую стопку пособий по химии, и я смягчился.
– Ну наконец-то, – проворчал, – за ум взялась! В Одесский будешь поступать?
– Ага! – отозвалась родительница, проходя в зал. – Кое-что, вот, наскребла по библиотечным сусекам. Надо еще в научно-техническую заглянуть…