— Ну, в этом-то ничего удивительного нет, — пожала плечами Наташа. — При нынешней-то медицине.
— Иронизируешь? — нехорошо прищурился Глыбов. — Конечно, а что тебе еще остается делать? Преступление-то налицо!
— Где преступление? В чем здесь преступление?
— Ага! — азартно воскликнул Глыбов, будто подловил ее на какой-то грубейшей ошибке. — Леонид с этим плакатиком расхаживал у гостиницы и приставал к иностранцам.
— Ну и что?
— Разумеется, этого мало для привлечения к уголовной ответственности, но…
— Даже так? — перебила его Наташа. — К уголовной? Хм, интересно…
А у самой сердечко забилось.
— К уголовной, милая, к уголовной. — Глыбов склонился над столом и подался всем телом вперед, заговорил тихо и как-то мстительно-зловеще: — И статей наберется!.. Целый букет! Перечислить?
— Сделайте милость, — сказала Наташа.
— Пожалуйста. Начнем с самого малого — хулиганство. Двести шестая, кажется…
— Так уж и хулиганство?
— Хулиганство, Клюева. Другой вопрос: какое? Мелкое или злостное? Но это дифференцирование меня сейчас меньше всего волнует. Это еще цветочки…
«Словечко-то вспомнил какое, дальше некуда: „дифференцирование“. Ну-ну…»
— Дальше идет средняя тяжесть — мошенничество и незаконные валютные операции. За неполную неделю активной деятельности твой братец успел облапошить четырех человек, подданных Сирии, Ливана, Соединенных Штатов Америки и Бангладеш.
— В каком смысле — облапошить?
— В прямом, Клюева. От вышеперечисленных граждан поступили жалобы. В письменном виде. Вот они, все туточки у меня, в папочке, — Глыбов хлопнул ладонью по столешнице.
— Можно взглянуть?
— Не-а! — мерзко хихикнул начальник отделения. — Нельзя! Я тебе своими словами расскажу. В общем, все бы ничего, но, собрав с клиентов по тысяче американских долларов, Леонид Вадимов — знаешь такого? — действительно обеспечил каждого из них особями женского пола. Как позже выяснилось, все эти особи оказались заражены венерическими болезнями.
Наташа молчала, опустив голову и закусив нижнюю губу.
— А теперь о самом главном, — продолжал Глыбов. — Девчонки эти были несовершеннолетними. Максимум шестнадцать лет. Понимаешь, к чему я? Правильно, совершение развратных действий по отношению к несовершеннолетним.
— Так это иностранцев надо судить. Или тех, кто девчонок этих заразил.
— Разберемся, не умничай, — набычился Глыбов. — Трое из тех четырех девчонок уже дали письменные показания, в которых утверждается, что Леонид Вадимов принуждал их к половому сношению с гражданами иностранных государств…
— Вранье! — Из Наташиной груди вырвался почти крик.