– Микеланджело было чуть за двадцать, когда он создал свой шедевр, – прокомментировала Лусиана. – Какое достижение для молодого скульптора.
– А сколько еще великолепных скульптур он изваял за свою карьеру.
– Величайший мастер, известный во всем мире. Ты не представляешь, как я мечтала увидеть это. Спасибо большое за то, что привел меня сюда, – восхищалась Лусиана. – Его библейский прототип Давид использовал пращу. Он побил Голиафа всего пятью камнями.
Они кружили вокруг скульптуры, рассматривая каждую деталь: вздувшиеся вены на руках Давида, рельефные мышцы, согнутую в колене ногу – знак невинной юности. Работа мастера прекрасно сохранилась и впечатляла не меньше, чем когда Микеланджело создал ее в начале шестнадцатого века.
Джио начал понемногу расслабляться. Утром у него было несколько напряженных моментов. Речь шла о рабочих местах, и только от него зависело, сколько сотрудников нужно уволить, чтобы оптимизировать компанию. Ему приходилось быть безжалостным. Джио позвонил отцу на виноградники, и они долго обсуждали проблему.
По мнению Джио, назрела необходимость найти новое место для строительства завода по производству нового поколения биометрических продуктов. «Грасстех» располагал множеством офисов и производственных площадок, но Джио считал очень важным создавать новые рабочие места и обеспечивать работой жителей маленьких деревень и городов.
– У нас есть время посмотреть другие произведения искусства? – спросила Лусиана, когда они насладились Давидом.
– Я весь твой.
Лусиана широко раскрыла глаза и прикусила нижнюю губу, пряча улыбку.
Джио тоже усмехнулся нечаянно вырвавшимся словам. О чем это он? Вчера, стоя на мосту, он поцеловал ее и сам не мог объяснить свой поступок. Все произошло само собой. Он наклонился и коснулся губами ее нежных губ. Неожиданно она подалась навстречу и ответила на поцелуй. Более того, она поцеловала его со всей страстью, откровенно и уверенно, как любовника. Джио был потрясен до глубины души.
Вернувшись на виллу, они еще долго стояли во дворике и не могли расстаться. Джио лежал без сна, думая о Лусиане. Она действовала на него как наркотик, создавая ощущение полета. Он никогда не встречал таких женщин – трагических и волнующих. Ему не терпелось дождаться утра, чтобы скорее снова увидеть ее. Вообще-то Джио предпочитал одиночество. До фиаско с Франческой у него были короткие связи с женщинами, но он не представлял их в качестве постоянных спутниц жизни: его вполне удовлетворял процесс творчества и созидания. Как многие люди в мире компьютеров, Джио был полностью погружен в работу и не склонен к общению. Говорят, Микеланджело часто засыпал прямо в одежде на полу рядом с незаконченными творениями, не отвлекаясь даже на еду. Джио хорошо знал чувство, когда очередной проект полностью захватывает тебя и ты решаешь одну проблему за другой, пока не найдешь правильное решение.