— Верно, Леш, речешь! А души-то, бедненькие, так те прямиком в печь адову. Ей-богу! Зарезать собаку, так народ весь радостно вздохнет.
— Стрельцы, Вань, нас поддержат… Федьку Пушкина, моего зятя, надо взять, он хоть молод, да богобоязнен, его стрельцы уважают. Кого еще? Ну, понятно, Елизарьева да Силина, эти — приятели наши, отставать им нельзя. Не позвать — так обидятся. Ну, и еще троих-четверых, помельче чином: дом поджигать, ножи воткнуть.
И заключил разговор Цыклер:
— Спешить надо, а то в долгий отъезд царь собрался, двадцать третьего февраля из Москвы отбудет. В последнюю ночь все и устроим. Выпьем за успех.
Заговорщики, как намечали, привлекли еще нескольких человек.
И вот наступил день решительный. Встретились у Цыклера еще засветло. Много ели, еще больше пили: пиво, мед, водка рекой текли.
Говорили друг другу речи льстивые.
Цыклер подбадривал товарищей:
— Благодетели вы земли Русской, ждет вас сияние присносущей славы и благодарность потомков, аж самых отдаленных! — Он поднял серебряный кубок. — За вас, силу богатырскую Димитрия Донского и Илии Муромца восприявших, мудростью государственной проникшихся, пьем до дна! Дабы пьяницу этого беспробудного, дьявола сущего, нынче же победиша и мучителей земли великой Русской посрамиша.
Ларион Елизарьев под столом толкнул ногой Силина:
— Гришань, зри, у полковника ручки трясутся.
— Мнится мне, что он со страху уже в порты наложивши.
— Гришань, как бы нам от сего дела с честью отложиться, а?
— Сам о том мыслю…
Елизарьев поднялся, нарочито пошатываясь, промычал:
— Благодарю тебя, кормилец и благодетель, господин полковник! Утомился я, поеду домой, часик-другой вздремну, а потом прямиком к тебе…
Силин подхватил приятеля:
— Эко развезло тебя, Лариоша! Так и быть, отвезу…
Цыклер двумя перстами перекрестил их:
— Ну, не проспите, чтоб не позже одиннадцати быть у меня! Как на трон сяду, всех вас облагодетельствую. Ровно в полночь пожар небо озарит, мечи наши уязвят чудище страшное, врага великой России.
Едва оказавшись за воротами, друзья поскакали в Немецкую слободу, знали: там нынче Петр Алексеевич гуляет.
* * *
И вот теперь, стоя на коленях перед царем, все чистосердечно рассказали. И закончили речи:
— Государь, мы в твоей воле, ты хозяин нашим голо вам. Отправь к Цыклеру солдат, и ты застанешь до половины двенадцатого всех злодеев на месте.
…Петр, которому судьба послала золотой шанс, едва не сгубил себя.