Зохан сменил ипостась, стащил с себя кофр, негнущимися пальцами достал флягу с водой и две полоски вяленого мяса, и протянул Рубине. Выражение ее лица напугало его. Словно она все еще была там, в Зыбинах, и наблюдала, как Смерть идет по улицам, заходит в дома, уводит людей.
– Руби! – тихо позвал он. – Посмотри на меня!
Она моргнула. Перевела на него непонимающий взгляд.
– Поешь? – предложил он, а когда она отрицательно качнула головой, повысил тон: – Ешь, говорю! Нам предстоит долгая дорога!
Она послушно взяла флягу, отпила воды, клацая зубами от холода. Спросила:
– К-к-куда н-нам идт-ти? И з-з-зачем?
Хан отобрал флягу, сделал несколько жадных глотков. Заговорил, иногда прерываясь, чтобы прожевать мясо. Он рассказывал о том, что увидел, когда вернулся в стойбище. О Шамисе, о Ранише, о словах Дархана Асаша. И о его страшной смерти.
Говорил все как есть, не жалея ни себя, ни спутницу.
Как бежал в Зыбины, надеясь предупредить людей, как искал Руби, что увидел в ее доме, о чем рассказал ему волчий вой с крыльца и чей запах он учуял в лесу.
Слушая его, девушка держалась за горло, словно не давая вырваться рыданиям.
– Нужно предупредить людей в Вишенроге, поэтому мы поспим пару часов и двинемся дальше! – жестко довершил он.
В темноте ее огромные зрачки казались бездонными. Она вцепилась в его руку ледяными пальцами и сжала.
– Хорошо, Хан. Дай мне поесть.
Он молча вложил ей в ладонь полоску мяса. Обернулся рысью, улегся вокруг нее, как мать-рысь укладывалась вокруг рысят, чтобы обогреть.
Тонкие пальцы забрались в густой мех на его загривке и замерли, ловя жар его тела. Все так же молча она поела и прижалась к нему, кутаясь в шаль, которую каким-то образом умудрилась не потерять во время безумной скачки. Зохан отчаянно хотел спать, но уснуть не мог. Слушая дыхание Рубины, понимал, что и она не смыкает глаз. В воздухе чуть-чуть пахло солью. Одинокая слезинка – все, что позволила себе Руби, оплакивая прежнюю жизнь.
* * *
Его Светлость рю Вилль смотрел в зеркало связи, и ему казалось, он тонет в этих глазах, полных прозрачной серо-синей магмы. Но, увы, он слишком хорошо знал, что в них нельзя утонуть, потому что об лед разбиваются насмерть. Впрочем, от улыбки розовых губ Ласурского архимагистра он бы тоже не отказался, поэтому улыбнулся первым и потряс в воздухе музыкальным свитком, ловко извлеченным из рукава.
Ники просияла.
– Ты его нашел?
– Нашел, – хмыкнул Троян. – Голос, и правда, отличный! Приходи, послушаем вместе.
– Дай мне пару минут, – зеркало чуть сдвинулось, и рю Вилль на мгновение увидел обнаженное бедро… Такое ослепительное бедро, что сидеть ему стало неудобно. – Я только оденусь! – лукаво уточнила Ники и отключилась.