«На улице неимоверный грохот, свистки, гудки автомобилей, вой сирен, а в номере тихо», — удивилась Плевицкая и утром спросила мужа о непривычной прохладе в жарком июле. Николай Владимирович доходчиво объяснил принцип работы кондиционера, который охлаждал и нагнетал в помещение воздух. — А шум не доносится благодаря толстым стеклам.
После обеда Скоблин засобирался на встречу с резидентом ОГПУ. Надежда Васильевна благосклонно позволила поцеловать себя в щеку, пожелала удачи. Попыталась снова уснуть или хотя бы вздремнуть, но промучалась с часок, встала.
«Как можно жить в подобном каменном мешке, где воняет бензином от тысяч авто? Ни за что бы не жила тут!»
Резкий звонок позвал к телефону.
— С благополучным прибытием, несравненная «Курская соловушка»! — поздоровались в трубке. — Приношу глубочайшие извинения, что не встретил — задержали неотложные дела. Не стану оправдываться, надеюсь, что великодушно простите, постараюсь при встрече замолить вину.
«Кто это? — подумала певица. — Говорит так, словно мы давно хорошо знакомы…»
Собеседник догадался, что Плевицкая не узнала измененный расстоянием голос.
— А я ваш чарующий, неповторимый голос узнаю среди многих, ни с кем не спутаю. Меня вспомните не по голосу, а по игре на рояле.
— Сережа? Сергей Васильевич? — воскликнула Плевицкая.
— Он самый. В Америке именуют Сэржем без отчества — тут так принято, для вас остаюсь Сережей.
Усталости и сонливости как не бывало, и помог этому Сергей Васильевич Рахманинов, чью оперу «Алеко» по мотивам поэмы Пушкина, фантазию «Утес», романсы (в первую очередь «Весенние воды») Плевицкая любила самозабвенно и жалела, что в репертуаре нет произведений талантливого пианиста и композитора, покинувшего Родину сразу после петроградского переворота.
Они не виделись довольно давно. Надежда слышала, что Рахманинов увез за границу партитуру новой оперы «Золотой петушок», но не слышала ее исполнения, работал в шведском артистическом агентстве, дирижировал в Скандинавии.
— Где вы, Сереженька? Нас уже не разделяет океан! Мчитесь ко мне со всех ног! Умираю, как хочется обнять — это не каприз избалованной примадонны, а желание бывшей деревенской девчонки, какой встретили меня в столице!
— И я горю желанием лицезреть великую певунью. Лечу как на крыльях.
Спустя пару часов Рахманинов поднялся на скоростном лифте и увидел бегущую навстречу певицу. Они не могли наговориться. Перебивали друг друга, вспоминали, как Надежда гостила у композитора в Ивановке и хозяин сочинил двенадцать романсов.
— Писал, чтобы поправить денежные дела, — признался Рахманинов.