— Пропуск, гражданка, предъявите.
— Пожалуйста. — «О, знакомый!» — Как ваша рука, товарищ?
— Сестрица! А я… Темно, и в такой одеже вы… Рука, спасибо, не обижаюсь, пришла в полное действие. Доброго вам здоровья.
— И вам также. — «Лежал недолго — в плечо навылет, и кости целы».
Чуть не два часа проспала у Наташи на диване, а спать отчаянно хочется. Только снов не хочется. Хуже всего ждать и догонять, говорит Станислав Маркович. Дом Свободы сияет окнами. Как они выдерживают, ведь почти не спят уже сколько! Сколько? А может быть, сегодня спят, — Узловая-то наша. Уже прямой опасности нет. Уже начинаются будничные дела.
Ничего не понимаю у Гаевых. Сергей Федорович — и жаль его, и… Вышел в переднюю в кухонном фартуке, с поварежкой, осанка этакая царственная — подумала, что он с ума сошел, — и произнес:
— Вот все, что мне доступно при советской власти! Адвокаты — пережиток! Трибунал в старорежимной адвокатуре не нуждается. Гуманное отношение к людям — сентиментальность! — и ушел.
За маскарадом, театральной приподнятостью, озлоблением — живая человеческая боль. А Наташа будто не слышит.
— Почему вы?.. Нужны ведь позарез образованные люди. И Сергей Федорович хочет… Почему вы?..
Наташа только плечами дернула, а в двери столовой куталась в старенькую душегрейку Раиса Николаевна. Подумалось: и она не видит? Ведь он же образованный, честный, и никакая не «контра».
Лучше идти по мостовой — в темноте еще скатишься по обмерзшим ступенькам.
За обедом, удивительно не к месту, Сергей Федорович заговорил драматическим голосом:
— Всю жизнь рисковал, спасал вот этих, своих, — протянул, вернее, воздел руки к Раисе Николаевне, — и чужих большевиков. Сломал карьеру, бросил Петербург! И вот — итог. Награда. Финал.
Раиса Николаевна и Наташа спокойно ели картошку со свининой, а она не выдержала:
— Да почему вы?.. Вот сейчас Дубков нам говорил, как нужны честные интеллигенты. И вы, конечно, можете…
— Чтоб на старости лет мне «тыкали», помыкали мной? Не привык, простите. Привык, чтоб уважали.
Она растерялась. Ей не нравилось и как-то смущало, когда незнакомые говорили «ты», но при чем тут неуважение? И разве это самое важное?
— Если вы… Если вам… — взглянула на Раису Николаевну и Наташу, замолчала.
— Конечно, Танюша не допустила бы… — Он закашлялся, скорей всего прятал слезы, махнул рукой и ушел, не доев свою картошку.
Как ближе к дому — ноги сами бегут, хотя знаю — некому еще ждать меня. И если б Станислав… позвонил бы, — ведь Ефиму Карповичу сказала, где я…
После обеда в кухне мыли посуду с Наташей.
— Надо все-таки Сергея Федоровича как-то вытащить. Он мог бы публичные, популярные лекции читать… Ведь адвокаты умеют понятно говорить, и умеют разбираться в самых разных вопросах. Ну, по истории например, по литературе… по географии… Красноармейцам, например…