Эйрен побледнел ещё сильнее, глядя на «ласковую» усмешку. Они знают?! Нет, конечно. Пытаясь отвечать спокойно, парень спросил:
— Вы по поводу той девушки на лестнице? Да, не самое приятное зрелище, особенно когда возвращаешься с несостоявшейся встречи с другом и просто хочешь отдохнуть.
— Бедолага! — издевательски всплеснул руками мужчина, — Что же вы не позвали никого, если нашли тело первым?
— Послушайте, это не моё дело, ясно? — пытался парировать Эйрен, надеясь, что Майкл не увидит, как у него дрожат руки. — Я эту девушку знать не знаю, так с какой стати мне поднимать тревогу? Мне не нужны неприятности на работе.
— О неприятностях можешь не беспокоиться, — вкрадчиво промурлыкал Томпсон. Всё-таки этот мужчина был поразительно противным, каким-то прилизанно-гладким: омерзительной казалась Эйрену и неторопливая манера речи Майкла, и его намеренно слащавый тон, и даже сам вид этого мужчины в дорогом костюме. Томпсон спокойно продолжал:
— Не переживай, бедняжечка: неприятности на работе не грозят тому, кто никогда больше там не появится.
— Что вы хотите этим ска…
— Спокойной ночи, — ухмыльнулся мужчина. Что-то кольнуло в руку, и по телу разлился холодок…
— Виновен. Однозначно виновен.
Этот голос заставил Эйрена открыть глаза. Что случилось?! Это было снотворное? И где он? Точно не у себя в прихожей, где говорил с Томпсоном.
Он часто читал исторические книги и примерно представлял себе, как выглядел в довоенные годы зал суда. Но сейчас он находился в небольшой комнатке, больше похожей на чулан. В комнате с трудом помещались два стола, за которыми разместились трое переговаривающихся мужчин, и стул, на котором сидел сам Эйрен. Его руки зачем-то связали за спиной: видимо, боялись, что он набросится на тех мужчин за столом. В одном из этих переговаривающихся «судей» парень узнал Майкла.
— А, очнулся! — усмехнулся тот, глядя на тщетные попытки Эйрена освободиться. — Вот и зачем было врать? Ай, как нехорошо! Всё-таки иногда следует думать своей головой и понимать, что камеры есть не только в подъезде, но и на любой из лестничных площадок.
— Тогда вы понимаете, что я ничего не сделал! — возмутился юноша, снова дёргаясь, — Вы ведь, чёрт возьми, видели: она попятилась и упала! Сама упала! Я её не толкал!
— Уже признаёмся? Замечательно, — хлопнул в ладоши Томпсон, — Тогда, быть может, вы объясните, почему солгали мне в начале нашего разговора? Если вы не виноваты, то чего вы боялись? Или, может, вы всё-таки виноваты? Да и потом, она попятилась не просто так: её напугали именно вы. Иными словами, поспособствовали её гибели.