— А когда вы увидите миссис Тэйлор, Моррис Страуп, можете рассказать ей, да и всем жителям Сикаморы, что я гну спину над чужим грязным бельем, а вы в это время слоняетесь по всему штату, обнявшись с вашим никудышным петухом.— Она еще раз смерила папу взглядом,— Так бы и свернула ему шею, да и тебе заодно.
— Да что ты, Марта...
— Одному богу известно, что стало бы со всеми нами, если бы не моя стирка,— сказала мама.— Ты ни одного дня толком не проработал за целые десять лет.
Папа встал и вышел во двор, где я подкладывал дрова под кипятильник. Он постоял, глядя на меня.
— Сынок,— сказал он вполголоса, чтобы мама его не услышала,— как бы мне раздобыть пригоршню кукурузы для Профессора?
Папа знал, что я и так все сделаю, и не стал дожидаться ответа. Он вышел в калитку и направился к дому миссис Тэйлор, квартала за три от нас. Когда мама ушла на кухню, я пробрался в курятник, достал из гнезда яйцо и спрятал в карман. Я прекрасно знал, чего от меня хочет папа, потому что он всегда посылал меня в бакалейную мастера Брауна, когда ему нужен был корм для петуха.
Я отнес яйцо в лавку и выменял его на пакетик кукурузы, как всегда делал папа, когда мы ходили вместе с ним. Мистер Браун сказал мне, что, по слухам, папа выиграл вчера три доллара на петушином бое в Нортонсвилле, так почему же мы вымениваем яйца на корм, вместо того чтобы расплатиться из тех денег, которые получил папа?
Я сказал, что ничего об этом не знаю, папа мне не говорил, что Профессор дрался в Нортонсвилле. Мистер Браун просил меня передать папе, что ему хотелось бы поглядеть на Профессора, когда состязание устроят где-нибудь недалеко от Сикаморы. Потом я пошел домой, пряча пакетик с зерном за пазухой, чтобы мама как-нибудь не заметила и не отняла.
Папа уже вернулся с бельем от миссис Тэйлор и пришел ко мне за курятник — поглядеть, принес ли я корм. От курятника до места, где мама стирала белье, было шагов полтораста, и ей нас не было видно. Но говорить громко мы не решались, чтобы она не услышала.
Папа присел на корточки, держа петуха на коленях, и стал обтирать его мокрой тряпкой. Он потерял в схватке много перьев, и вид у него был измученный. Правая нога у него была ободрана, шпора сломалась. Папа сказал, что он боялся, выдержит ли Профессор до конца со сломанной шпорой, но петух сам понял, что правой ногой ему ничего не сделать, и продолжал драться одной левой. Папа сказал, что это была самая жестокая схватка, с тех пор как Профессор выступает на арене, Теперь он решил дать петуху отдых, пока не заживет нога, потому что не хочет рисковать.