Ларин Пётр обошёл его сзади и тронул за плечо.
— Послушайте, Ситников… Там, в будущем, мы с вами стали очень крепкими друзьями… Вы можете мне помочь… Наверное. Только вы знаете, как работает эта машина, ведь вы же её придумали.
Ситников поднял глаза, и Пётр понял, что серьёзность ситуации тот осознаёт со всей остротой. Во всяком случае, взгляд Ситникова выдавал растерянность.
— Машина времени… Но ведь сейчас семьдесят седьмой год, я ещё не изобрёл никакой машины времени. Позавчера меня уволили с работы, а два месяца назад от меня ушла жена…
Казалось, Ситников сейчас расплачется. Нужно было как-то вывести его из этого состояния.
— Послушайте, Ситников, где у вас уборная?
Не дожидаясь ответа, Ларин Пётр на цыпочках выбежал в прихожую. Прокравшись к ванной, он неслышно затворил за собой дверь. Выудив из кармана Свисток, он поднёс его к губам, предварительно разложив на коленях несколько открыток с видами Питера, которые он прихватил с книжной полки Ситникова, выходя из комнаты. Секунду спустя на его колени шлепнулась цветная фотография с выпускного вечера двоюродного брата Петра, Александра, сделанная в день, когда он закончил среднюю специальную школу. На снимке рядком стояли дядя Жорж и тётя Эльза Спасакукоцкие, Александр с вечно отсутствующим выражением лица, надутая Гражина и он сам, Ларин Пётр, вынужденный быть участником этого семейного торжества. Подпись-виньетка внизу на фотоснимке содержала высокопарное изречение о том, что честь необходимо беречь смолоду, номер школы и класса, в которых учился Александр, а также год выпуска — 2001.
Пётр быстро вернулся в комнату.
Вслед за семейным портретом (такие в тот день делались почти всеми выпускниками школы, за семействами которых увязывался назойливый фотограф, увешанный фотоаппаратами) Пётр ощутил в руках ещё несколько фотографий. Он и Соня Туманова на фоне той самой Царскосельской водокачки. Он, Валерка и ещё несколько ребят на экскурсии в Петергофе (помнится, туда их возили сдавать зачёт по некоторым премудростям практической магии, благо место нечистое — привидения здесь так и кишили, создавая необходимый для воспитанников школы номер семь эмоциональный фон). Он один в гордом одиночестве, со школьным рюкзачком и самокатом в руке в новом микрорайоне, где жили Спаса-кукоцкие, на фоне только что купленной дядиной новой машины.
— Смотрите, Ситников. Это я и мои родственники. Дядя, тётя и двоюродные брат и сестра. — Распространяться сейчас о своих исчезнувших отце и матери он счёл излишним. — А это мои одноклассники. Скажите, разве похожи они все на людей из настоящего? Из вашего настоящего?