«Странно, – подумал Гунольд, увидев мертвеца, – я ведь сегодня никому не приказывал надевать арабскую одежду». Но у него уже не оставалось времени на то, чтобы довести эту мысль до конца. Человек перед воротами не двигался. Он был большой и толстый, и потрепанная повязка закрывала его левый глаз. Явно невооруженный, он ожидал Гунольда скорее с любопытством, нежели с враждебностью.
Поскольку охранник на воротах даже не собирался задерживать его, Гунольд хотел только одного – проскочить мимо на свободу. И тут он взглянул в глаз чужака и окаменел от ужаса.
Покрытые следами от оспы щеки, сросшиеся брови, толстые губы – сомнений не оставалось. Перед ним стоял работорговец Грифо, выброшенный судьбой на берег в этот решительный момент. Гунольд остановился, словно парализованный. Это был тот самый Грифо, который купил его у родного отца и мучил каждую ночь, пока его детская душа не погибла. Тот самый Грифо, который отнял у него настоящую, его собственную жизнь и обменял на паршивое существование в лапах архиепископа Хильдебальда.
Гунольд схватил работорговца за руку в безумном страхе, что этот жирный мешок убежит от него. При этом он сам был в бегах. Он бросил на отставших преследователей высокомерный взгляд. Гунольд еще мог бы убежать от них. Сначала через ворота, а затем подальше отсюда, на широкие просторы Септимании и дальше, за ее границы. Может быть, ему еще удастся бежать в Арль.
– Отпусти руку, ты, крыса, или я вспорю тебе брюхо! – Голос Грифо за все эти годы едва ли изменился. И так же мало изменились его манеры.
Гунольд вцепился в него еще сильнее, не обращая внимания на попытки Грифо вырваться из хватки его железных пальцев.
Он уставился на свою жертву демоническим взглядом змеи, которая гипнотизирует кролика перед укусом. Он искал в уцелевшем глазу Грифо знак, что тот узнал его, однако в нем не было ничего, кроме страха и ненависти – единственных чувств, которым научил его работорговец.
Когда его настигли вооруженные франки, Гунольд уже во второй раз вытаскивал свой меч из толстого брюха Грифо. Массивное тело сползло на землю, и кровь фонтанами лилась из тела умирающего.
Гунольд бросил свой меч и облегченно вздохнул, наблюдая, как лежащий на земле Грифо пытается заткнуть пальцами колотые раны в животе.
Когда франки разбили его лицо до неузнаваемости, Гунольд все еще слышал стоны подыхавшего рядом с ним толстяка. Он искривил рот в ухмылке и выплюнул кровь вместе с зубами. Наконец-то он сможет начать новую жизнь.