Имма вспомнила, как угасал блеск в глазах слона:
– Император обещал мне, что похоронит останки вашего спутника в пфальце в Аахене, а его бивни разместит над троном в часовне резиденции.
Танкмар, ничего не понимая, посмотрел на нее.
– Кажется, мне пора отправиться в путь, пока франку не пришла в голову мысль оказать мне такую же честь. – С этими словами он помог Гисле залезть на своего коня.
– Вы поедете на север? – Мысль об опустошенных деревнях саксов заставила Имму содрогнуться.
– На запад. Там должен быть большой остров. Многие из нашего племени уплыли туда. Мы хотим найти его. – Он натянул на голову обитый мехом капюшон. Имма еще раз тронула Танкмара за больную ногу, обутую во франкский сапог для верховой езды.
– Да пребудет с вами Скульд!
Танкмар посмотрел на нее сверху вниз:
– И да защитит вас Сакснот, сестра Имма!
Затем он рассмеялся и пришпорил коня.
Гисла и Танкмар поскакали к воротам. Имма смотрела им вслед, пока они не исчезли между покосившимися от ветра домами Арля.
– Так вы – саксонка? – обозвался Саудрат. – Саксонка и одновременно франкская монахиня?
Она подняла глаза:
– Да, так оно и есть, мой дорогой граф. Саксонка с дальнего севера. Оттуда, где женщины слишком упрямы, чтобы умереть, и у них слишком горячая кровь, чтобы замерзнуть.
– Прекрасные жены!
Она укоризненно посмотрела на него:
– Прекратите ваши неуклюжие попытки, Саудрат. Я больше не буду вступать с вами в диспут на эту тему. Может быть, вы вместо этого объясните, почему не исполнили приказ императора? Если я правильно поняла, вы должны были убедить Танкмара в том, чтобы он примкнул к личной охране Карла и в качестве защитника императорского внука вместе с императором и его обозом вернулся в Аахен.
– Свободный человек знает, что ему делать.
Саудрат улыбнулся так тепло, что Имма не смогла сдержаться, взяла его за руку и заговорщически пожала ее.
Ох уж эта монахиня! Хродеганг злился на себя за свою слабость, однако не мог отказать императору в его просьбе. Только что Карл Великий лично позаботился о том, чтобы Хродеганг занял освободившееся место архиепископа Арля. Как и ожидалось, за этим последовало требование выполнить встречную просьбу. А сейчас император попросил его принять личную исповедь у одной монахини. Личная исповедь! Это было нарушением церковного права.
– Sic transit gloria mundi– так проходит земная слава, – пробормотал Хродеганг, выходя рядом с сестрой Иммой из ворот епископского дворца.
– Что вы сказали, отец архиепископ?
– Я просто вслух подумал, почему у вас на сердце лежит такой необычный, почти богохульственный способ очищения души, что вы отягощаете этим императора и архиепископа?