– А как же другие лекарства?
Она кладет ручку на стол и смотрит на меня в упор. Я отворачиваюсь к окошку и наблюдаю, как грузный полицейский пытается залезть в машину.
– Я не принимаю никаких других лекарств.
Она прочищает горло.
– Разве вам не прописывали ничего от галлюцинаций? Например, нейролептики?
Повернувшись, я вижу в ее руках фирменный бланк.
– Что это? – в ужасе спрашиваю я.
– Нейролептики? – спрашивает она, поднимая голову. – Это такие препараты, которые назначают при различных заболеваниях. В основном при шизофрении, но также при биполярном расстройстве, депрессии…
– Я знаю, что такое нейролептики, – говорю я, возвращаясь на стул. – Что это за бумага у вас в руке? Откуда вы ее взяли?
Шоу прячет документ обратно в синий файл и скрещивает руки на груди.
– Кейт. Спрашиваю еще раз, – настойчиво говорит она. – Вы принимаете какие-нибудь лекарства, кроме снотворного?
Я смотрю на нее, пытаюсь расшифровать выражение ее лица. Хочет ли она, как и я, чтобы все это быстрее закончилось? Хочет ли прийти домой вовремя, попить чаю с мужем и детьми, расслабиться и посмотреть телик? Конечно, хочет. Я решаю говорить начистоту. Я готова на все, лишь бы скорее вырваться отсюда.
– Мне выписали кое-какие лекарства несколько месяцев назад, – говорю я. – Но, похоже, вам это и так известно.
– Ясно, – отвечает Шоу. – И вы до сих пор их принимаете?
– Да, – лгу я.
– Помогает?
Я вздрагиваю, вспоминая падение, привкус крови во рту и ощущение, что мозг вот-вот взорвется. Вижу изможденное лицо врача «неотложки», который протянул мне пачку таблеток, словно это леденцы, и восстанавливаю в памяти странное чувство невесомости, накрывшее меня, когда я лежала в кровати и ждала, пока таблетки подействуют. Побочные действия тех лекарств были хуже любых галлюцинаций, любых кошмаров. Я потеряла способность ясно мыслить, с трудом могла составить предложение, не говоря уже о том, чтобы написать отчет или провести интервью. За какие-то пару недель я превратилась чуть ли не в овощ. Мне хотелось только спать, есть и ни о чем не думать. В итоге я смыла оставшиеся таблетки в унитаз. Голоса вернулись на следующий же день, но после нескольких недель тишины я была им даже рада.
– О да, помогает, – говорю я Шоу.
– А галлюцинации? Когда вы начали принимать таблетки, они прошли?
– Да, – отвечаю я. – Полностью. Хотя таблетки я принимала в первую очередь для борьбы с тревожностью.
В этот самый момент, словно издеваясь, старуха решает заорать, и я резко дергаюсь на стуле. И тишина. Заметила ли Шоу? Она смотрит на меня с отсутствующим выражением лица и задает следующий вопрос: