Осознав этот факт, Кэролайн прижала кулаки к сердцу, словно бегун, потерявший завод, но которого заставляют пробежать всю дистанцию до конца. И, как у спринтера, ноги у нее подкосились, и она опустилась на ближайший стул, обхватив голову руками.
О, Кэролайн прекрасно понимала, что действовала в целях самозащиты. Даже без тактичных наводящих вопросов Берка и без его твердой, спокойной поддержки она это знала. Какой-то винтик в голове Остина Хэттингера повернулся не в ту сторону, и он напал на нее.
Но ведь обстоятельства не могли изменить результата. Она отняла у человека жизнь. Она, которая прежде не была способна ни на какое насилие, всадила две сорокапятимиллиметровые пули в человека, с которым даже не была знакома.
Внезапно она услышала, что кто-то скребется в заднюю дверь, и сердце у нее покатилось вниз. Лишь узнав скулеж Никудышника, она облегченно вздохнула и отворила дверь.
Благодарный пес вбежал и стал высоко прыгать около нее, отчаянно виляя хвостом от восторга.
- А что ты делал на дворе? - Она нагнулась, чтобы почесать ему уши, и в ответ он с обожанием лизнул ее в руку. - И каким это образом ты вышел?
Щенок тявкнул, царапая когтями натертый дощатый пол, и бросился в гостиную.
- Куда ты меня ведешь?..
И тут голос ей изменил. Она увидела, что Никудышник удобно устроился около кушетки, а на ней, в расстегнутой рубашке и босой, распростерся Такер. "Нет, и во сне у него отнюдь не ангельский вид, - заметила про себя Кэролайн. - Слишком много земного в этом умном лице".
Такеру явно было очень неудобно спать. Ноги свешивались с короткой кушетки, и он, наверное, едва не свернул себе шею, стараясь поудобнее пристроить голову между подушкой и подлокотником. Однако, несмотря на неудобную позу и поток солнечного света, бьющего прямо в лицо, Такер крепко спал.
Кэролайн вспомнила, как он был добр к ней накануне, как нежно обнимал ее, пока она рыдала на его плече, выплакивая пережитое потрясение. И как он просто, спокойно и твердо поддерживал ее, взяв за руку, когда Берк снимал первый допрос.
Это ведь Такер отнес ее в постель, отклоняя все возражения, словно заботливый отец, укладывающий спать перевозбудившегося и уставшего ребенка. Он сидел рядом с ней, пока снотворное не начало действовать, и рассказывал какую-то смешную и глупую историю о своем двоюродном брате Хэме. И сердце ее распахнулось ему навстречу.
- У тебя неистощимый запас сюрпризов, Такер. Никудышник подпрыгнул при звуке знакомого имени ив мгновение ока облизал Такеру лицо. Тот что-то проворчал, пошевельнулся и сказал: