- Ну, еще не очень скоро.
- Ты же знаешь, как из-за этого волнуется Делла.
- Не специально же я ее волную!
- Но почему, зачем ты это делаешь, Дуэйн? - Такер, конечно, не ожидал ответа, но видел, что брат еще достаточно трезв и способен хотя бы воспринимать, что ему говорят. - "Пьянство - добровольное сумасшествие". Не могу вспомнить, кто это сказал, но мысль верная.
- Ну, я, положим, еще не пьян и тем более не безумен, - сказал миролюбиво Дуэйн. - Я только подбираюсь к этому состоянию.
Стараясь подобрать слова поубедительнее, Такер долго возился с половинкой сигареты.
- Но дела твои становятся все хуже. За последние два года ты здорово сдал. Сначала я думал, что ты пьешь из-за всех навалившихся на нас несчастий. Сначала умер отец, потом мама, а тут еще Сисси сбежала. Но потом я понял: нет, это потому, что отец сильно пил. И ты унаследовал какие-то гены пьянства.
Обиженный Дуэйн отобрал у него бутылку.
- А ты, по-твоему, ничего не унаследовал? Ты тоже неслабо пьешь.
- Но для меня это не основное занятие в жизни.
- Все, что мы делаем, нужно делать наилучшим образом. - Дуэйн, запрокинув голову, отхлебнул из бутылки. - Из того, что я перепробовал, пьянство у меня получается лучше всего.
- Дерьмо ты!
Внезапный приступ ярости был таким неудержимым и неожиданным, что они оба удивились. Такер даже не подозревал, как долго она копилась, эта ярость, подтачивая его изнутри, как грызло его все это время сознание, что его старший брат очень изменился. И этот новый Дуэйн затмил тот прежний великолепный образ, которым он когда-то восхищался, которому завидовал.
Такер выхватил у него бутылку и, вскочив, запустил ее в самую середину озера.
- Мне это надоело, черт возьми! Мне чертовски надоело каждый раз смотреть, как ты надираешься, тащить тебя домой, подыскивать разные приличные объяснения и наблюдать, как ты с каждой бутылкой все ближе подходишь к концу. И отец тем же самым занимался. И на своем проклятом самолете полетел, когда был поддатый. Ведь он же тогда просто убил себя собственными руками!
Дуэйн поднялся. Он немного покачивался, но взгляд был цепкий и непреклонный.
- Ты не имеешь никакого права так разговаривать со мной! И о нем не имеешь права так говорить.
Такер схватил Дуэйна за рубашку так, что даже ткань затрещала в швах.
- Нет, имею, черт тебя возьми! Да и кто имеет это право, если не я? Ведь я рос, любя вас обоих. И от обоих мне досталось и достается.
Щека у Дуэйна стала нервно подергиваться.
- Но я не такой, как отец!
- Нет, ты не такой. Но он тоже пил до потери сознания. Разница только в том, что он свирепел, когда был пьян, а ты впадаешь в сентиментальность.