Однажды на задание против «глубинного волка» направили меня. В подводную шахту противник устанавливал ракету постоянного базирования. В стеснённых условиях штольни защиту работ осуществлял только один пловец этой категории. Чтобы выманить «волка» из штольни, я закрепил на скале имитатор звука работающего гребного винта.
Когда, выплыв, он обнаружил имитатор и коснулся его, я, уже готовый, поднырнул сзади, резко рванул за ноги вниз, перерезал дыхательные трубки, обхватил и плотно прижал руки к телу. Он успел обернуться, но, конечно же, с этого мгновения был обречён.
Притянув противника к себе, я блокировал все возможные движения. Мы глядели в упор через плотно прижатые маски. И узнали друг друга. Мне стало немного неприятно. «Волк» трепыхался долго: сказывались тренировка на задержку дыхания и феноменальная изменённая физиология.
«Сдохни ты, а потом я!» — шептал я, глядя в затухающие глаза. Когда движения таки прекратились, я снял его медальон и навески, которые могли подтвердить мою работу.
Да и ценились импортные навески у нас высоко из-за «фирмы». В особых случаях на часы и глубиномеры наносили именные надписи и вручали перед строем. Штольню уничтожил шедший следом за мной взрывник.
Утром мне своим чередом, почти рутинно, опять вспомнилось: «Иду — красивый, двадцатидвухлетний…»
Сколько раз ещё осталось?
Борис Ощепков
Взять живым и оставить мёртвым
На нашем участке фронта готовилось наступление. Командование нуждалось в уточнённой информации о противнике. Когда во время боевых действий советские войска захватывали какие-либо технические средства, данные о них, помимо интендантских служб, поступали в разведку для выполнения специальных операций: замаскированного перехода линии фронта и так далее.
Сегодня в нашем распоряжении имелся крытый грузовик с опознавательными знаками одной из прифронтовых частей вермахта. Водитель был захвачен с правами и документами, дающими возможность передвигаться по тылам противника в течение двух-трёх суток. На допросе он утверждал, что имеет личные счёты к существующему в Германии режиму — его брат бесследно исчез в концлагере.
Надо заметить, что чем ближе крах фашизма, тем больше появлялось раскаивающихся и желающих порвать с ним, особенно среди попавших в плен. Из разведдонесений и допроса водителя, вычертившего схему расположения основных тыловых объектов, стало ясно, в какой именно казарме находится штабной офицер с оперативной документацией, прибывший к линии фронта для её уточнения.
На такие ответственные задания, как это, мы не брали пленённых военнослужащих. Они были непредсказуемы, у них могли сдать нервы, водителя могли увести в отдельное помещение для проверки документов и так далее. Поэтому за линию фронта направили нашу группу постоянного состава, дополнив её тремя спецами по технике владения холодным оружием.