– Вы смотрели когда-нибудь “Кудесницу”? – спросил я.
– Ммм… да. – Она округлила глаза. – Супер!
Ви сердито глянула на нее:
– Это что такое?
– “Кудесница”, по телику.
– Детский сериал?
– Да, но он непростой. Многие смотрят. И Гэри смотрит.
– Когда он идет?
– Не помню.
– По средам, в пять вечера, – подсказал я.
– По какому каналу?
– По Ай-ти-ви.
– Там сплошная реклама.
– Да. Только сейчас у них перерыв, новые серии снимают.
Карен тепло улыбнулась мне:
– А ты, я вижу, разбираешься!
Я снова пожал плечами.
– Кто же в среду в пять часов дома сидит? – удивилась Ви. – Я в это время еще в магазине, у меня смена до семи. Это ты у нас дурью маешься.
– Я же из дома работаю, что тут особенного?
– Работает она, нечего сказать! – Ви уставилась на меня: – Мнит себя музыкантом, а сама сидит целыми днями на диване да слушает “Би Джиз”. Это не значит быть музыкантом.
– Да не люблю я “Би Джиз”! – Карен ткнула Ви локтем в бок. – Замолчи!
– Смотри кружку мою собьешь!
Карен притихла. Она, похоже, крепко задумалась над моими словами; ресницы у нее подрагивали.
– Хоть убей, не пойму, что общего у “Кудесницы” с Лидсом.
– Там ее снимают. Ну, в основном, – объяснил я.
– Ничего себе! Не знала.
– Значит, фильм не из лучших, – предположила Ви.
Я выждал немного.
– А мой папа в… – Я осекся.
– Что?
– Мой папа в съемочной группе.
– Вот это да!
– Так и есть. Он меня к себе в студию везет.
– Потрясающе! – восхитилась Карен. – Ну и папа у тебя, крутой! А мой папаша мойщик окон. И мне даже на стремянку залезть не разрешил ни разу. – Я не ответил, и она, видимо, приняла молчание за знак согласия. – Ну, – продолжала она, – вы уже недалеко. Сколько туда ехать, Ви, – минут десять?
– До Лидса? Пожалуй, пятнадцать.
– Представляю, как ты рад! – Карен потирала руки. – И я за тебя рада. И если честно, завидую.
– Только очень уж долго мы добираемся.
– Хорошего всегда долго ждешь, – сказала Карен.
– Наверное.
Ви откашлялась.
– Так где ты решила записываться? Я так поняла, в той студии, которую ты нашла, дороговато оказалось? – И Карен повернулась к ней, стала что-то объяснять, а я следил в окно за автостоянкой.
В разгар их беседы вернулся отец, ни с чем. Повязки на разбитой руке уже не было, костяшки еще сильней распухли, налились желтизной. Он подсел ко мне.
– Весь паб обошел – и никто не курит. Ты подумай, вот невезуха! – Обращался он ко мне, но смотрел на девушек. – Здесь одни фермеры – и ни у кого ни трубки, ни самокрутки. Что же это за город такой?
– Одно слово, дыра, – поддержала его Карен.
– А мы курим, – вставила Ви, чересчур охотно. – Угостить?