Неожиданно Евдокия отказалась тащить на себе «бугая». Мол, если деваться некуда, то ей по силам вызволить аскетичного Игоря, а Марка логичнее доверить Софи, с её широкой костью.
Игроки покидали затхлое подземелье Дома с музами (именуемое госпожой Тьютор локацией), перекрытое кирпичными сводиками по стальным балкам, опирающимися на стены из бутового камня, источавшего неистребимый запах карболки, с мыслью никогда не возвращаться сюда по доброй воле. А ещё — с убеждённостью в реальном существовании легендарного Призрака, помогавшего им вернуться из преисподней, не продав душу лукавому. Госпожа Тьютор, с ловкостью фокусника вернувшая себе облик Розы Германовны, пообещала кого-то жестоко наказать за «чудовищную финальную импровизацию», а в качестве бонуса за отличную игру подарила команде игроков ужин в своей парковой кафешке «Роза ветров».
Договорившись с подругами, «спасшими их от вечного заточения в темнице», встретиться вечером в кафе, приятели возвращались в свой «частный сектор». Сразу за регулируемым переездом с домиком смотрителя — поворот на просёлочную дорогу, вытянувшуюся вдоль лесополосы параллельно «железке». Обгоняя, низко и неслышно пролетел на убранном газу и приземлился недалеко впереди «кукурузник», вспылив обочину. Ярко-рыжий кот спрыгнул на землю, лётчик неуклюже последовал за ним, защитные очки с «бровями» сдвинул на лоб и, направив пистолет на подбежавшего первым Марка, крикнул простуженным голосом:
— Ты кто? Где немцы? Где самолёт подбитый сел?
— Это кино снимается? Про войну?
Воздушный ас оказался девушкой с короткими русыми кудряшками, выбивающимися из-под шлема, и белым шёлковым шарфиком вместо подворотничка.
— А вы артистка?
— Ага, снимай штаны, будем знакомиться! «Ночные ведьмы» мы для немцев. Для наших — феи, а смертью храбрых павшие — пастушки облаков. Комсомольцы? Чё не на фронте? Дезертиры?
Не дослушав отвечавшего вопросом на вопрос, потребовала газету, торчащую из пакета с банками. Разглядев дату «Новой газеты», военлёт выругалась, тряхнула головой, будто освобождаясь от наваждения; выслушав подтверждение, какой нынче год, крикнула штурману во второй кабине:
— Глаша, чуешь? Подивись, тута у нас женихи из двадцать первого века! Об этом коли доложить, а адъютант эскадрильи в листок происшествий лётной книжки впишет — комиссуют в психушку. Тикать отсель! Ну-ка, дюжий кучерявый, подсоби девушке на крыло стать, раной ноги маюсь. В банке паучок? У меня такой же, вроде амулета.
Наклонившись и сомкнув кисти рук «ступенькой», Марк чихнул на неровно вышитую голубую незабудку в уголке портянки, выглядывающей рядом с его газетой из серого от пыли широкого голенища.