Развернувшись, Франта ткнул пальцем в следующего:
— Коко!
— Ага!
— Бьют угловой. Ты стоишь на воротах. Тебя не устраивает, как расположились Павел и Иржи. Как поступишь?
— Скажу им.
— Скажешь? — брови Франты поползли вверх.
— Ну да, скажу.
— Нет, ты должен не сказать — крикнуть. «Павел, карауль Отто! С другой стороны! Справа! Иржи, два шага назад! Давай!» Тут ты командир, и тебе не до хороших манер. И вы все не забывайте разговаривать, окликать друг друга, держать связь. Будем играть командой, — Франта сжал руку в кулак, — победим. Будем играть каждый за себя — проиграем. Все просто.
Он скрестил руки, темный от пота овал на спине его рубашки растянулся и превратился в круг.
— Все сюда.
Мы поднялись и плотно обступили Франту. Павел, Феликс, Пудлина, Коко, Горилла, Педро, Иржи, Лео, Гануш, Майошек, Эрих, Гриззли, Карп и я.
— Рим, рим, рим, темпо нешарим! — прошептал Франта и вытянул руку. Все шепотом повторили за ним это заклинание, наши ладони легли поверх руки Франты.
— Рим, рим, рим, темпо нешарим! — повторил он громче.
— Рим, рим, рим, темпо нешарим! — подхватили мы.
— Рим, рим, рим, темпо нешарим! — Франта.
— Рим, рим, рим, темпо нешарим!
— Рим, рим, рим, темпо нешарим!
— Рим, рим, рим, темпо нешарим!..
Не осталось больше ничего, только наши голоса эхом отдаются от дальней стены этой дурацкой тюремной башни и медленно возвращаются к нам.
— Отличная тренировка! — подытожил Франта. — Ступайте в комнату, умойтесь. Через двадцать минут встречаемся в подвале девчачьего корпуса.
— А что там? — поинтересовался Горилла.
— Кое-что новое, — ответил Франта. — Давайте быстренько.
— Мы комнату 1 на куски порвем, — заявил Феликс на обратном пути.
— А по-моему, нам бы хоть на один гол больше забить, — возразил Павел.
— Ага, — кивнул Эрих.
Мы перешли через пути — новая дорога заходила внутрь лагеря. Неделю назад по этим рельсам прибыл первый поезд. Недлинный, привез около сотни евреев. А еще через пару дней — второй, привез столько же. Говорят, оба транспорта из Берлина. И никого не отправили на восток на этих поездах, когда те уходили из лагеря. Но ведь вряд ли рельсы проложили только ради того, чтобы завезти сюда пару сотен человек.
Дальше мы шли вдоль путей, пока рельсы не кончились.
Хорошо, что Франта выбрал подвал, а не чердак. Здесь душно и припахивает паутиной и пылью, но хотя бы прохладно. Многие сидят на полу, в том числе девочки, — все лицом в одну сторону. Я заметил Инку, ее рыжие волосы зачесаны набок. Здесь, как и почти всюду у нас, очень шумно.
— Дети, дети, успокойтесь! — взывает мадриха. Так называются мадрихи-женщины.