Не менее важно делать упражнения и прислушиваться к собственному телу. «При первых симптомах, — сказал он про головокружение, туман перед глазами, приглушенный звук, пот и тошноту, часто предвосхищающие обморок, — сразу ложитесь на спину и вытягивайте ноги вверх».
Предобморочная слабость не означает, что обморок неизбежен.
Знай я это раньше, то вместо того, чтобы тянуть руку в надежде задать вопрос, я бы сразу плюхнулась на пол, будучи еще в своем уме.
«Как уже было сказано, от вас требуется только одно — обеспечить мозг кровью», — сказал Талло.
Фёрлан тоже уговаривал меня вернуться на донорскую кушетку: «Идите сдайте кровь. С вами ничего не повторится, я вас уверяю».
Он посоветовал кое-что еще — не думать об отключке: «Когда будете там, просто смотрите в окно и говорите себе „ну разве не прекрасный видок?“»
Через неделю я записалась на посещение кровомобиля во второй половине дня.
Главной проблемой оказался выбор одежды. Я верила своим обморочным друзьям, но на всякий пожарный хотелось надеть что-то удобное и в чем можно безбоязненно описаться. Сменив несколько разных нарядов, я остановилась на черной юбке по щиколотку и белой футболке — настолько длинной, что прикрывала мой пах.
Когда я зашла в кровомобиль, Донна, миниатюрная женщина средних лет в голубой форме, проводила меня в комнатку для медосмотра. Несмотря на то что волосы у меня на руках встали от холода, как миллионы иголочек, мои подмышки умудрились выработать пятна пота размером с обеденные тарелки.
После сбора анамнеза и теста на гемоглобин я предупредила Донну, чем закончилась моя предыдущая сдача крови. Ее это не удивило. «Некоторые в обмороке и обкакаться могут», — сказала она.
Такова жизнь: всегда найдется кто-нибудь, кто тебя переплюнет.
Вместо того чтобы пуститься наутек, я припомнила странную, но по-своему успокаивающую историю Фёрлана. Он полагал, что распятые в былые времена на крестах на самом деле умирали от обморока: из-за обездвиженных ног кровь приливала к нижней половине их тел и вызывала синкопе, но, будучи прибитыми к кресту, они не могли упасть, восстановив приток крови к мозгу. Должно быть, таким изворотливым способом он надеялся придать мне уверенности: пока медсестра не решит меня распять после забора крови, что весьма маловероятно, я переживу даже самый страшный обморок.
Донна решила соблюсти все меры предосторожности. Она уложила меня на кушетку и положила вокруг шеи холодные мокрые полотенца.
Для поддержания меня в сознании она обратилась к моим терморегуляционным механизмам: в участке тела под холодным компрессом кровеносные сосуды сужаются. Она объяснила, что охлаждение шеи высвободит больше крови для циркуляции в мозге.