— Никому до вас больше нет дела…
Алена приложила руку к плите. Та, несмотря на первое весеннее солнце, была прохладной.
— Когда Еременко отключат, как думаешь? Лежит уже какой год без сознания. Разве это жизнь? Мука. Ты видела, какие у него пролежни на ягодицах и спине? Как ей вообще не противно к нему прикасаться?
Алена повернула голову на голоса за углом. Стараясь не шаркать ботинками, подошла немного ближе.
— Только место чье-то занимает. Заживо уже сгнил, а все не отключают. Вонь такая от него стоит.
— Если бы не эта сумасшедшая, что за ним ухаживает, и не защита профессора — уже давно бы отключили. Столько бюджетных средств переводится зря!
Алена дождалась, пока за углом стихли шаги, и посмотрела туда, где только что разговаривали медсестры. На асфальте, в маленькой луже от плевков, лежали два смятых ногой окурка, один из которых еще слабо дымился.
Чтобы немного успокоить биение сердца, она прислонилась спиной к шершавой стене, и ее мысли унеслись на несколько лет назад, с трудом пробивая плотную пелену воспоминаний.
Дом теперь напоминал стену из песка, на которую ровно посередине наступил ногой ребенок.
Сотрудница службы спасения дала пожилому мужчине понюхать нашатыря. Нашатырь немного привел его в чувство. Не выпуская из рук оборванного поводка, он как загипнотизированный твердил, что во время взрыва гулял с таксой, а в квартире осталась парализованная жена. Медсестра, пытаясь разговаривать со стариком без какой-либо обратной связи, стала перевязывать голову обезумевшей женщине в купальной шапочке.
Рядом с палаткой, в ожидании своей очереди, сидели собаки кинологической службы. Псы наблюдали за тем, как запыленные бульдозеры, не зная усталости, вгрызаются в куски бетона.
— Ну так что, девушка? — спросил полицейский, пытаясь поймать волочащуюся по земле предупредительную ленту. — Живете здесь? Паспорт у Вас с собой?
Алена собиралась ответить служителю закона, но не смогла, словно забыла буквы алфавита. Только протянула документ, достав его из сумочки.
— Нет, она здесь не прописана, — констатировал полицейский. — Вы в этом доме квартиру снимали или родственники жили? Фаина, налей девушке чаю.
Алена взяла пластмассовый стакан с чаем из рук женщины, но от тряски расплескала половину на пол палатки.
— Здесь живет один мой знакомый, — наконец прорвалось из Алены, когда ее уже никто не слушал.
— К сожалению, больше не живет, — уточнил полицейский, щелкнув шариковой ручкой. — Как фамилия знакомого?
— Максим Еременко. Его подъезд был как раз посередине дома.
— Вы, девушка, лучше идите домой, — делая пометку в бланке, посоветовал он. — Сами видите, что здесь творится. Мы позвоним, если понадобитесь.