А может — ну всё, и махнуть в Израиль? Вот так, на велике — вообще нелегалкой? Не, Израиль фигня, там в Пятидесятые врата не постучишься… Там — плодитесь и размножайтесь… Ха! А как она уехала тогда автостопом в Прагу, никому не сказав, и родители спалили её по «Инстаграму»? Везде слежка! Нет, надо инсценировать самоубийство и рвануть в Китай. А там… А там тоже виза нужна. Фыр-фыр.
Одно и то же, одно и то же. Час, раз, сигарета, снежинка — ей уже, честно говоря, надоело. А в автостопе? Едешь день, два, три: и видишь в окошке — одни и те же деревья, одни и те же поля, одни и те же здания, одни и те же люди. Люди, блин! Ничего глупее придумать нельзя было? Всегда одно и то же: либо ты юзаешь их, либо они тебя. Ну вот. Начала как дурочка, а закончила как Макиавелли. Так. Какой там код от домофона?
Сойдя на своём (когда-то) этаже, Лида сделалась тише: вспоминая школьные годы (выйти из дома, покружить по району, пока родители не уйдут на работу, — и вернуться, в «Плейстейшн» играть), она на гулких цыпочках дошла до двери и тихо-медленно-осторожно закарябала ключом в скважине: проверила нижний замок — закрыто. Значит, никого.
Ручка вдруг дёрнулась вниз — Лида взвизгнула и убежала на лестницу. Выглянула. Ну вот, опять галюны! Она почесала свой забинтованный нос (зудело), шмыгнула и отправилась к брошенному ключу.
Квартира всё та же — пропахшая, родительская. В коридоре — бессмысленные шкафчики для обуви, шкафчики для одежды, шкафчики для лампочек — вся прихожая — это сплошной шкаф. В маминой комнате — плюшевый зоопарк, ненужный велотренажёр, телевизор (ещё один на кухне, ещё один в отцовской, ещё один в кладовке), фотки по всей стене: прабабка-бурятка, прадедушка-финно-угр, бабушка-украинка, дедушка-поляк, папа-русский, Лидочка-еврейка, брат-мудак (из Праги-то он её и вытаскивал, — но сейчас он в Питере, а об уехавших в Питер либо хорошо, либо ничего).
Вот эта ничёшная: Лида сняла одну со стены. Тут она была ещё без дред, с древнерусской косой, глупо-радостным взглядом, что-то ищущая, на что-то надеющаяся, почти без морщин, улыбчивая, худая, в прикольном свитере крупной вязи типа-винтаж (где она его купила?), на фоне МГУ, с дипломом в руках, на котором серп и мо… Блин, да это же мама!
Лида хлопнула глазами и повесила фотографию на гвоздик.
Она прошла в кухню и заварила себе чайку (всё равно никого). Включила телек и зависла. Когда поняла, что смотрит уже третью рекламную паузу, щёлкнула пультом, подошла с пустой кружкой к бледному окну и улыбнулась (представила, как на велике будет Урал переезжать; а в дорожку ещё и косяков накрутить можно!). На подоконнике лежала старая отцовская фуражка: синяя с красным.